Рождественская надежда. Донна Ванлир

ложился. Спустя два года после смерти Шона Марк поднялся посреди ночи и ушел в спальню для гостей. С тех пор он неизменно ночевал там, и это стало в порядке вещей.

      По утрам мне было невыносимо тяжело вставать с постели. Если бы не дети и не семьи, с которыми я работала, я, наверное, так и лежала бы целыми днями. Шон знал, что так будет, потому и просил передать мне, чтобы я продолжала любить детей. Без них я бы никогда не заставила себя выбираться из кровати.

      Я пыталась ходить в церковь, однако вскоре перестала.

      – Я там не нужна, – объясняла я маме спустя год после похорон. – Зачем туда идти? Кому захочется любоваться на мою угрюмую физиономию?

      – А тебе нужна церковь, – возразила мама. – Нужны люди, которые помогут и поддержат.

      Но я не хотела их помощи, не хотела быть рядом ни с ними, ни с кем-либо еще. Маме я об этом не говорила. Мне нужно было лишь одно: чтобы меня оставили в покое. Я и с мамой не могла разговаривать о Шоне. Понимала, что это эгоизм: она потеряла внука и нуждалась в поддержке близкого человека, но я не подпускала ее к себе. Так легче. Время от времени она садилась возле меня и пыталась начать разговор.

      Однажды после ужина мама заметила:

      – Патти, Господь обещал никогда не покидать нас.

      Ее слова рассердили меня, однако я не подала вида.

      – Да, мам, я знаю.

      – Нет, милая, не знаешь, – мягко проговорила она.

      Я стиснула зубы.

      – Господь все время был с Шоном, Он помог ему продержаться до приезда в больницу и поговорить с доктором. – Ее голос сорвался, по щекам покатились слезы. Мой гнев угас. – Бог не мог покинуть Шона в последние минуты жизни, Патти. Ведь тогда получилось бы, что Он лгал. А в это я никогда не поверю.

      Я сжала ее руку. Пусть мама думает, что хочет, если ей так легче. Но ведь Бог мог уберечь Шона от аварии. Разбудить его до того, как покажется фура, или спасти ему жизнь в больнице. Если бы Господь не оставил моего сына, Шон сейчас был бы жив.

      Дверь отворилась, и, вздрогнув от неожиданности, я вернулась к действительности. Эмили доедала яичницу. В кухню вошел Марк.

      – Всем привет, – поздоровался он, глядя на девочку. – Не знал, что у нас гости.

      – Это Эмили. – Я пыталась собраться с мыслями.

      Марк протянул руку.

      – Здравствуй, Эмили. Приятно познакомиться.

      Девочка молча смотрела на него. Она и ко мне-то не успела привыкнуть, а тут еще один незнакомец.

      – У меня мама умерла, – промолвила она наконец тоном, которым люди обычно представляются друг другу.

      Я хотела рассказать Марку, что случилось, до того, как он вернется домой. Мне даже в голову не приходило, что Эмили сама ему все расскажет.

      Марк явно оказался не готов к такому повороту событий.

      – Очень жаль, – пробормотал он.