Черная линия. Жан-Кристоф Гранже

рода второй дом…

      – А эти?

      Жак указал вправо на три приземистых строения со следами сырости на стенах.

      – Первое – это guian. «Ломка». Туда отправляют тех, кто не может купить себе дозу. Если они слишком вопят, Раман сажает их во второй блок – в карцер.

      – А третий?

      – Третий – это… это…

      Эрик колебался, но Жак уже понял.

      – Барак для смертников, – проговорил наконец Эрик. – Виселица там, внутри… Вроде бы…

      Он снова замолчал. Начал изучать пыль под ногами. Реверди сглотнул. Коридор смерти. Он поклялся себе, что не будет о нем думать, и знал, что его силы воли на это хватит. Новый вызов: жить до последней секунды, не думая о смерти.

      Он поднял лицо к солнцу и почувствовал, как обжигающие лучи скользят по коже. Он улыбнулся. Ощущение. Жизнь. Он снова открыл глаза и спросил:

      – А шансы на побег есть?

      – Ноль процентов. Из Канары не убегают.

      Он вспомнил о фразе, которой приветствовали заключенных надзиратели в Освенциме: «Отсюда выход один – труба». Для него выходом будет веревка.

      Эрик уточнил:

      – Высота стен – семь метров. Два года назад ребятам удалось влезть на стену через крышу столовой. Один распорол живот о проволоку. Второй упал с той стороны, так у него обе коленки под ребра вошли. Последнего поймали в болоте, он захлебнулся грязью. У них тут особые собаки, чующие запах даже в воде. Их выписывают из Штатов. Какие-то специально выведенные породы, приученные нести караульную службу. Но они обычно не успевают: находят только трупы.

      Внезапно взгляду Реверди предстала странная сцена. Метрах в ста слева, в глухом углу между строениями, вдоль стены, отбрасывая на землю короткую тень, шел мужчина с выбритой головой, направляясь к другому заключенному. Этот другой был совсем юный мальчик с длинными черными волосами, блестевшими от кокосового масла, шорты и футболка обтягивали его тело, подчеркивая каждую складочку. Это женоподобное создание взяло мужчину за руку, и они исчезли под серой тканью.

      – Тайцы, – пояснил Эрик. – Я про них забыл. Сто ринггитов за визит. Они собирают целое состояние, чтобы потом сделать операцию. Я могу тебе и шлюху найти. Один надзиратель приводит по пятницам, во время службы. Если хочешь, ты…

      – Нет. Никаких женщин.

      Эрик, похоже, только сейчас заметил, что тело Реверди гладко выбрито.

      – Тайцы, – прошептал он с кривой ухмылкой, – вот что тебе может подойти.

      – Это для погружений.

      – Что?

      – Бритая кожа: это для погружений. Лучше прилегает комбинезон.

      Эрик облегченно вздохнул:

      – Если хочешь покурить или уколоться, у меня есть план, как…

      – И никаких наркотиков.

      – Мобильник?

      – Нет.

      Эрик озадаченно молчал. Реверди кинул ему кость:

      – Когда мне что-то понадобится, я обращусь к тебе.

      Эрик одарил его самой прекрасной из своих улыбок: его рот напоминал клавиатуру фортепиано: белые и черные клавиши. Он поднялся с явно