Тайник на Эльбе. Александр Насибов

к начальнику отдела контрразведки дивизии.

      Навстречу Хоманну из-за стола поднялся высокий худощавый майор.

      – Вы хотите сделать нам заявление? Слушаю вас.

      – Это займет полчаса, быть может, больше. – Хоманн вытащил портсигар, вопросительно взглянул на офицера.

      – Можете курить, – разрешил майор.

      Хоманн поблагодарил, раскрыл портсигар и пододвинул майору.

      – Не курю.

      – Я не об этом. – Хоманн коснулся крышки портсигара. – Она клееная. Два слоя, понимаете? А в середине – первая страничка моего партийного билета. Подпись Эрнста Тельмана.

      Майор раскрыл перочинный нож, протянул немцу.

      – Нет, – Хоманн покачал головой. – Сам я боюсь это сделать. Клеили каким-то особым составом, намертво. И очень давно – девять лет назад. Лучше, если отошлете специалистам. Можете даже в Москву.

      – Почему в Москву?

      – Мне кажется, после того как я сделаю свое заявление, вы отправите туда и меня.

      Майор высыпал на стол содержимое портсигара, закрыл его, оглядел мельком и отодвинул в сторону. Хоманн аккуратно собрал сигареты и уложил в карман кителя.

      – Ну, я слушаю вас, – сказал майор.

РАССКАЗ ГЕОРГА ХОМАННА

      Я родом из Гамбурга. Вы, конечно, слышали об этом городе. Он расположен в низовьях Эльбы, в сотне километров от Северного моря. Отец работал в порту – возил грузы на автокаре. Умер, когда мне было лет тринадцать. Мать вторично вышла замуж. С этим я примириться не мог – отец вечно стоял перед глазами, и было дико, что его место занял другой. Словом, ушел. Скитался по стране, несколько лет провел в Руре, кормился временной работой на шахтах – там, как я думал, всегда можно подыскать какое-нибудь занятие. Но потом работы не стало. И снова скитания. Дважды побывал в трудовых лагерях. Отделался дешево – в общей сложности продержали там не больше года. И вот – вернулся в родные края.

      С работой было плохо, но мне повезло – гамбургскому муниципалитету требовался рабочий по очистке канализационных труб. Взялся и тянул лямку до тридцать седьмого года. В том году распространился слух, что в Остбурге (это тоже на Эльбе, но немного выше по течению) нужны рабочие на военный завод. Подался туда. На заводе делал мины, артиллерийские снаряды. К тому времени я уже лет двенадцать был членом компартии. Как уцелел от провала и остался на свободе? По правде говоря, не знаю. Быть может, потому, что не лез вперед, никогда не выступал. Вероятно, в этом вся суть. Словом, так или иначе – но уцелел. Имел работу, которая прилично оплачивалась, имел комнату, почти не пил. Короче, мог обзавестись семьей. Но остался холостяком. И сейчас даже рад этому… Так вот, началась война. Вскоре на мое место поставили какого-то поляка из восточных рабочих, а меня мобилизовали. Года полтора провел во Франции, затем проделал с Роммелем почти весь его африканский поход, едва унес оттуда ноги. Последние полгода был на Восточном фронте. Дней двадцать назад командир роты похвалил меня перед строем за то, что я предотвратил пожар в продовольственном складе, возле которого нес службу. Было объявлено, что мне предоставляется отпуск для поездки