Офелия. Анна Семироль

и бросился на Питера. Питер улепетывал со всех ног, несся по коридору, с трудом огибая попадающихся по пути учеников. Он представлял себе, как Дюк догоняет его, толкает в спину, и Палмер-младший кувыркается по полу под хохот всей средней школы Дувра. Эта постыдная картина подхлестывала его, придавая силы, и он мчался так быстро, как никогда прежде на уроках физкультуры. Впереди показалась стеклянная дверь на улицу, и Питер припустил изо всех сил. И тут понял, что путь к спасению отрезан: из правого коридора учительница вывела стайку малышни, и те с веселым гомоном потекли к выходу. Питер остановился так резко, что задохнулся. «Мне конец», – мелькнуло в голове. Мальчишка зажмурился, ожидая, что вот-вот ему в плечи вопьются пальцы Дюка, но тут за его спиной раздался страшный грохот, взрыв ругани и девчоночий визг и хохот. Питер несмело обернулся.

      Дюк Уимзи валялся носом вниз в луже посреди коридора рядом с опрокинутым жестяным ведром темнокожего уборщика Джоуи. Позади него стояла тоненькая белокурая старшеклассница в коротком форменном платье и с темно-вишневым бантом в начесанных волосах. Девочка равнодушно посмотрела на Дюка, презрительно дернула подбородком.

      – Беата, он тебе ногу не отдавил? – спросила у нее подоспевшая коротко стриженная темноволосая подружка в юбке подлиннее.

      – Пусть смотрит, куда несется, – фыркнула спасительница Питера и добавила, когда Дюк оглянулся на нее: – Неудачник.

      «Беата, – повторил про себя Питер, сбегая по ступенькам школьного крыльца. – Ее зовут Беата».

      Он решил, что во что бы то ни стало надо отблагодарить прекрасную старшеклассницу. Узнать ее адрес и совершить поступок мужской, взрослый и благородный: прислать букет цветов и много-много сладостей. Питер как раз размышлял над тем, сколько в конфетном соотношении будет это самое «много», когда его окликнула сестра:

      – Эй, мистер Пирожок! В чем это у тебя волосы?

      Агата с парой подружек встала со скамейки в тени сиреневых кустов, подошла к брату. Девушка по-взрослому поджала губы, окинула Питера строгим взглядом.

      – Ну что ж ты за чудище! – вздохнула она. – Как будто не из школы, а из помойки вылез!

      Она одернула на нем жилет, поправила воротник. Рубаху Питер сам запихал в брюки, сердито оттолкнув руку сестры.

      – Не будь мамочкой, – буркнул он. – Я тебе не птенчик, хоть ты и курица.

      – Нахал! – ахнула подружка Агаты с брекетами на крупных, как у лошади, зубах. – Какое воспитание в благородном семействе!

      Питер хотел показать ей средний палец, но решил, что лошадей достойнее игнорировать. Он отвернулся и провел руками по голове. Да, действительно: волосы были в какой-то гадости. И это явно не был бриолин. А вот на гуталин было очень похоже. И воняло мерзко.

      – И что это? – спросила Агата тоном, предрекающим взбучку.

      – Это опыты по химии, – бодро соврал Питер.

      – Какая химия? У вас же ее еще нет!

      Питер напустил на себя важный вид, скрестил на груди руки – как обычно делал отец,