Хроники Хамару: жажда свободы. Георгий Газиев

свой взгляд в сияющие цветом кристального океана очи Анны. Его же ореховые радужки ясно отображали переживание и за нее тоже. По правде, он переживал за всех курсантов.

      – Правильно говоришь! – поддержала его Фрола бодро, но все равно своим ослабленным, вялым, ленивым голосом.

      Анна прижалась к Каткеме как новорожденный ребенок к своей матери. Ему был очень приятен такой милый порыв, ведь всегда очень приятно приласкать испуганную девушку и защитить её от вымышленной опасности.

      Через минут десять они снова развеселились и ещё через десять, доев вкусный рамен, собрались уходить. Парочки попрощались друг с другом, и парни пошли провожать своих дам. Оказалось, что Като и Анна живут в одном районе, между их домами было всего лишь около двухсот метров, но они никогда не замечали там друг друга, видимо всегда ходили своими дорожками.

      Каткема шёл с ней по узкой заросшей лишайником меж брусчатки дорожке медленно, наблюдая за звёздами, которые усеяли все ночное небо, это было так красиво и очаровательно, что Чешуа на время не слышал быстрый и бессмысленный трёп Анны. Шли медленно, так как двигались по плавному подъему.

      – Тебе понравился вечер? – спросила она, откидывая соломенные пряди с лица.

      – Да, за исключением выпуска новостей, было весело и вкусно, – и, заметив погрустневшие глаза Анны, добавил, – для меня очень приятно находиться в компании с такой милой и очаровательной девушкой.

      Её лицо сразу же преобразилось.

      – Ты заметила, как Арти ведёт себя с Фролой? – спросил уже Като у неё, посчитав, что Анна достаточно за сегодня сблизилась с ним, чтобы с ней можно было немного посплетничать.

      – Нет, как? – поинтересовалась она, скривив с неприязнью лицо, ожидая что-то скверное из уст Каткемы. Его изначально недовольный тон это предзнаменовал.

      – Ну мне кажется, слишком наигранно, слишком пафосно, слишком хочет из себя какого-то кавалера показать. Будто рыцарь своей возлюбленной добиться хочет. Это так нелепо выглядит, я просто усмехался про себя и в тоже время чувствовал какой-то стыд за него. – Жаловался Каткема, нахмурив свои густые, широкие брови так, что между ними прорисовалась глубокая складка.

      – Сам ты нелепый, всё он правильно делает. По-мужски! – С претензией воскликнула Анна, – это ты, как чёрствый сухарь, вечно ходишь и пальцем не шевельнешь, чтобы девушке хоть как-то приятно сделать.

      Каткема просто взорвался от смеха внутри себя и еле сдерживал эмоции. Сейчас он именно что и делал, так ровным счётом ничего, хотел только порезвиться, пофлиртовать чутка, но не более того. Като понимал, что ему с ней особо не о чем разговаривать, поэтому оставалось лишь постоянно подкалывать. В этом Чешуа видел какой-то свой кураж. И в эти планы поразвлечься не входило извиняться и унижаться за вещи и поступки, которые она якобы считает недопустимыми в общении с девушкой.

      Каткема не стал вступать в открытую и наверняка болезненную для нее конфронтацию. Его после внутреннего злодейского