Ведьма. Геннадий Верин

Я сама.

      – Значит сама?

      – Угу, – кивнула головой Марийка.

      – Ладно. Снимай одежду и сюда иди.

      – Всю?

      – Сорочку оставь.

      Хоть и натоплено в хате гадалки, да вот только от чего то зябко Марийке: то ли от того, что с голыми ногами в сорочке одной, то ли страх колотит тело ее.

      – Что стала? Подойди! – говорит гадалка.

      Вышла Марийка в центр хаты, а перед нею корыто с ледяной водой и свечи вокруг.

      – Обойди три раза, – говорит гадалка. – Умойся водой и скажи: «Ряженый мой, мой, суженый, приди к невесте стуженой». В воду глядись. Кто явится тебе, то и судьба у тебя такая…

      Часть II. Происшествие

      Вот говорят: любовь. А что за такая напасть любовь, не каждый, поди, ученый или там знающий человек уразумеет или растолкует вам. Оно-то понятно, что у того же человека любовь та где-то внутри зарождается, беспокоит его грешную душу, клокочет, точно пузырями, в груди или в животе, как у той самой хозяйки в печи добрый бульон. И никто от рождения не знает, когда та любовь ошпарит его кипятком или припечатает сверху, точно оглоблей…

      Вот и пристава Николая Солову не минула стороной та сердечная страсть. Да ладно бы – просто попалась бы ему дивчина обыкновенная или там из благородных каких, да хоть бы того же дьякона дочка, ан нет. Угораздило пристава, упаси вас Господи, втрескаться в ведьму. В ту самую, что не на есть ведьму, хотите – верьте, а хотите – нет. Да и оставила та чертова баба в сердце Соловы такую занозу, что и помирать ему было скоро по преклонности лет, а забыть он ее, как не старался, так до самой своей кончины и не сумел. До того за-но-за, что не горилкой ему было залить, не перед Богом вымолить…

      А началась та история давным-давно. Наверное, где-то в середине зимы, в году так 1904, еще при царе батюшке, при императоре нашем Российском Николашке II. В самом, что ни на есть, сердце славной Украины, в селе Хоружи Полтавской губернии.

      Хоть и годочков своих тогда Николай Солово отмерил не то, чтобы много, тридцать два ему минуло, а вот пост он держал высокий. Довелось ему служить в полиции в городе уездном Полтаве. Наружностью Солово отличался благородною. Как говорится, уродился человек родителям на славу, а женскому полу на усладу. Был пристав черноволос, высок, в плечах широк, в талии узок, как полагается, носил усы, перед начальством спину понапрасну не гнул, был в меру строг и к людям, вне зависимости от роду и чину, добродушен.

      Просыпался Солово завсегда затемно, потому как работу свою любил и ответственность, возложенную на него, разумел. Женат он не был и жил в доме, что и участок, только на верхних этажах. До десяти часов, прибравшись и позавтракав, пристав в голове своей все в порядок приводил: читал ведомости свои, кто, что и сколько сделал, вспоминал, сколько в производстве дел и какие это дела, а к десяти часам уже был в кабинете, где на рабочем столе ждала его целая куча писем, доносов всяких, телеграмм, прошений и заявлений.

      Вызывал