Горислава. Невенчанная жена. Святослав Воеводин

так думаю, что они беглые, – поделился Аскольд своими наблюдениями с князем. – Новые дозорные с Двины прибыли. Они спустились вниз по течению до самой Чернешины и войска вражьего не обнаружили.

      Рогволод в лице не изменился, но пальцы его, которые до этого сжимали подлокотники трона так, что суставы побелели, как на морозе, расслабились.

      – Зови, – распорядился он. – Мечи сложили?

      – По первому слову, князь, – подтвердил Аскольд. – Но ножи оставили. Ты ведь знаешь закон.

      – Знаю, – хмуро подтвердил Рогволод. – Эй, там! Пусть двое станут прямо за троном. И ты останься. – Он посмотрел на воеводу. – Будешь переводить их речи.

      Оставалось только склониться перед мудростью такого решения. Тем самым князь давал понять варягам, что перестал быть их соотечественником и выгадывал время для обдумывания своих ответов.

      Братья вошли в зал уверенной поступью, держась как равные среди равных. Говорил от их имени Гудрад, не выглядевший старшим, но, надо полагать, превосходивший остальных умом, выдержкой и красноречием. Он еще не закончил своих приветствий, когда Аскольд остановил его жестом и сказал на родном наречии:

      – Не говори так длинно, прошу тебя. Я не успеваю переводить твои слова великому князю Полоцкому.

      Олаф подбоченился и дерзко посмотрел на Рогволода:

      – Сдается мне, что князь и без тебя справится, старик. Не может он не понимать языка вскормившей его матери.

      – Что он говорит? – спросил Рогволод, надменно распрямляясь на троне. А когда воевода перевел, нахмурился и распорядился: – Скажи им, пусть кто-то один речь держит. Я не могу всех по очереди выслушивать, коли не достигли промеж собой согласия.

      И снова Аскольд подумал, что не случайно властителем стал не он сам, а Рогволод. Умел князь построить любой разговор так, что за ним оставалось преимущество. Подметил дух соперничества между братьями и начал вбивать клин между ними, заодно напомнив, кто тут главный, а кто в качестве просителя явился.

      Сыновья Хладира переглянулись. Олаф по- прежнему упирал кулаки в бока, обтянутые железной рубахой, но рот больше не открывал. Продолжал Гудрад, закончивший свое приветствие и почтительно выслушавший ответное.

      – А теперь пусть скажут, зачем явились, – решил Рогволод, ограничившийся двумя или тремя вежливыми фразами.

      Гудрад не замедлил с ответом, вовремя останавливаясь, чтобы дать Аскольду время на перевод своих слов.

      – Мы слышали, Киев княжество Полоцкое под себя подминает. Надо бы наоборот. С нашей помощью князь и киевскую корону возьмет, и новгородскую. Дело не в численности войска. И даже не в силе. На войне побеждает тот, кто не боится погибнуть в бою. В нас нет страха.

      – Почему же тогда вы не отдали себя на суд своего короля? – спросил Рогволод. – Или вы не от его гнева бежите?

      После этих вопросов братья позабыли о повелении не перебивать друг друга.

      – Мы воины, и мы готовы биться, а