Горислава. Невенчанная жена. Святослав Воеводин

лось забросил рога на спину и рванул с места, соперничая размашистой иноходью с галопом подоспевшего скакуна с Рогволодом в седле. Свое могучее тело зверь нес стремительно и плавно, однако уйти ему было не суждено.

      Привстав в стременах, князь занес короткое копье с широким длинным наконечником, похожим на клинок меча.

      Несмотря на головокружительную скорость, с которой животное и всадник ломились через тугие кустарники, удар был точен и силен. Копье вошло в бурую тушу на всю длину наконечника. Рогволод, скакавший слева, целил в сердце – и не промахнулся. Некоторое время древко ходило ходуном, вторя прыжкам лося, потом судорожно задергалось, предвещая скорый конец.

      Ломая ветки, туша грохнулась оземь, загоняя копье еще глубже.

      – Готов! – торжествующе крикнул князь, круто разворачивая коня. – Возьмите его.

      Аскольд поспешно полез вниз, мечтая остаться незамеченным, но вокруг березы собралось слишком много охотников, осматривающих издыхающих собак.

      – Воевода? – захохотал князь, все еще охваченный азартом недавней погони. – А ты что здесь делаешь? Почто на дерево взгромоздился, как ворона? Али каркать учишься?

      Шутка вызвала взрыв смеха среди собравшихся. Постаравшись запомнить тех, кто веселился пуще других, Аскольд объяснил, зачем приехал в лес и как очутился на березе.

      Рогволод тут же насупился, и свита его сделала то же самое. Сыновья обступили отца с двух сторон, то ли ища у него защиты, то ли готовые сами защитить его.

      – Что нужно здесь гостям незваным? – спросили Раальд и Свен в один голос.

      Несмотря на свои имена и голубые глаза, они не считали варягов ни родней, ни земляками. Выросли и возмужали они на этой земле, привыкли считать родиной ее, а не далекие северные края.

      – Скоро узнаем, – сказал князь Рогволод.

      Тон его не предвещал прибывшим ничего хорошего.

      3

      Всвои пятьдесят с гаком лет Рогволод все еще считал себя молодым, а потому не берегся, двигался порывисто, отдыхал мало и позволял себе всякие излишества. Порой это выглядело привлекательно, а порой – комично, когда, например, князь соскакивал с коня, позабыв, что ноги его уже не те, колени хрустят, а щиколотки подгибаются под тяжестью достаточно грузного тела.

      Аскольд, знавший за хозяином такую слабость, старался быть рядом, чтобы поддержать его в момент прыжка, маскируя свою заботу под обычное желание услужить. Падение князя вызвало бы много ненужных пересудов. Двор был полон бояр и воевод, собравшихся при известии о приплывшей ладье. Варягов пока внутрь не допускали, держа за воротами в специально раскинутых для них шатрах.

      Идя через двор, Рогволод кивал направо и налево, отвечая на приветствия, но смотрел себе под ноги, вряд ли различая, с кем здоровается. Седые волосы его не развевались при ходьбе, а облегали голову плотным шлемом. Запыленный плащ волочился по земле. Дойдя до крыльца, он бросил отстающему на полшага Аскольду:

      – Объяви,