Страстотерпцы. Владислав Бахревский

за муки наши. Али не заслужили?

      – Петрович! – тихонько, но строго осадила Анастасия Марковна.

      – Да я что?! Дом, говорю, хороший. Государю спасибо.

      – И государыне, – подсказал Федор-юродивый. – Великий государь рад тебе, протопопу, соломки настелить.

      – Какой еще соломки? – не понял Аввакум.

      – Соломка горит хорошо, – засмеялся Федор.

      – Чего болтаешь, спрашиваю?

      – А чего не болтать? Язык без костей.

      – Устраивайтесь, – махнул рукой Аввакум, достал из ларца Псалтирь, открыл, где открылось, прочитал: – «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой. Я ныне родил Тебя, проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе. Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника».

      Окинул взглядом высокий потолок, оконца рядком, лавки дубовые, дубовый стол.

      – Палаты новые, а живы старыми молитвами. Намолёного наперед не бывает. Украшение дому надобно.

      Сказал сии загадочные слова и ушел.

      Воротился, когда уж все пообедали, не дождавшись хозяина. С великим шумом пожаловал.

      Визг, будто собаку кнутом порют, рев звериный, лязг железа. Люди кричат, протопоп кричит.

      Фетинья от страха двери на засов, да умная Агафья-черница тут как тут. Оттолкнула глупую бабу, отворила двери, и вовремя. Батюшка протопоп уж на крыльце, с цепью в руках, а на цепи чудище косматое.

      – Детей убери! – закричал Агафье да и повалился на нее, шарахнувшись: чудище изловчилось, схватило протопопа пастью за сапог. Иночица бесстрашно рванула цепь в сторону, Аввакум опамятовался, пособил. Так вот и втянули сидящего на гузне в дом, жующего сапог… человека, Господи.

      – Крюк! – закричал протопоп выскочившим к нему навстречу Ивану и Прокопию. – Ищите, несите крюк, в стену вбейте… Да в углу, безмозглые! В углу!

      Анастасия Марковна глядела на пришествие, опустивши руки. Агафья же, сообразив, помогла батюшке скинуть сапоги.

      – Вот оно – спасение наше! – сказал Аввакум, отирая пот с лица. – Филипп-бешеный – украшение палат наших.

      Иван с Прокопием продели кольцо цепи в крюк, крюк вколотили в стену.

      – Меня тебе мало? – спросил Федор-юродивый главу семейства.

      – Будь рад товарищу, – сказал Аввакум. – Принеси соломки да гляди не кривляйся. Подумает, что дразнишься, да и съест тебя.

      – Батька, коли бедный Филипп без разума, зачем же ты его привел? – огорчилась Марковна.

      – Чтоб мы с тобою не забывали о страждущих… Бог даст силы, выгоню из Филиппа беса.

      – Ты бы поел, батька. Мы тебя не дождались. Уж вечерня скоро.

      – Налей нам щец с Филиппом.

      – В одну чашку?

      – В одну… – сел на пол перед вздремнувшим несчастным.

      Во цвете лет человек. Волосы – лен, но уж грязные, не приведи Господи. Сплелись с бородою. Вши ходят, как муравьи в муравейнике, из-под ворота, по волосам, по бровям. Брови у переносицы как сломаны, вверх растут косицами. И на каждой волосиночке по вше. Губы в корках, треснувшие, кровоточащие.

      – Батька,