Ставка на любовь. Ника Ёрш

подводя к нам одну из лошадок. – Знатное падение, однако.

      – Все хорошо, – заверила я неравнодушного мужчину и, бросая на супруга уничижительный взгляд, добавила: – Только вы уж постарайтесь вернуться скорее, а то супруг у меня из столицы. А вокруг лес.

      – Понимаю, понимаю, – запричитал кучер, выводя лошадку на дорогу. – Одна нога там, вторая здесь. Все сделаем в лучшем виде, вы только от кареты не уходите далеко.

      Последние слова он говорил, уже забравшись на животное и стегая его по бочине.

      Я печально вздохнула, провожая взглядом наездника и прикидывая в уме, что даже при лучшем исходе раньше, чем через три часа, нас не заберут. Вот вам и поездка в столицу, вот и долгожданное путешествие. И ладно бы компания попалась хорошая, так ведь нет…

      В подтверждение моих грустных мыслей супруг громко чихнул.

      – Будьте здоровы, – без особой искренности пожелала я, забираясь обратно в карету.

      – Твоими молитвами всех переживу, – с чувством ответил супруг. – Двигайся!

      – Разве вам не полагается сесть на вожжи и наблюдать за округой? Мало ли что случится, – удивилась я, даже не думая пропускать супруга в салон.

      Он с силой отодвинул мою руку и влез внутрь, злобно процедив сквозь зубы:

      – Я лекарь, а не воин, милая Софи. Столичный хлыщ, как вы изволили выразиться всей вашей деревней. Если кому и привычна подобная обстановка, то тебе, вот и разберешься “в случае чего”.

      – Хам! – сделала вывод я.

      – От хамки слышу, – было мне ответом.

      Неловко хлопнув дверью, Джеймс качнулся в сторону и упал на свое прежнее место напротив меня. Карета дрогнула, взвизгнула, словно живая, и накренилась влево. Я задержала дыхание, боясь сделать лишнее движение. Ллойд тоже притих, хотя упал на лавку в очень неудобной позе.

      – Кажется, обошлось? – предположила я спустя пару секунд.

      Муж хотел что-то сказать, но не успел. Раздался треск, карета качнулась, а единственная оставшаяся в упряжи лошадка заржала на всю округу, после чего понесла нас вперед, в неизвестные дали.

      По ухабам, по кочкам… явно игнорируя пусть и неказистую, но дорогу. Дура дурой.

      Вцепившись в ручку двери и упершись ногами в стену, я визжала так, что закладывало уши. У правого виска иногда показывался ботинок упорно молчащего супруга, да мельтешила перед глазами развевающаяся во все стороны занавеска.

      Снаружи снова что-то затрещало, перекрывая мой душещипательный вой, а в следующий миг в окно влетела ветка, едва не лишив меня сомнительного удовольствия видеть мужнин ботинок. Глаз остался при мне, но висок обожгло острой болью, и я даже умолкла от неожиданности.

      Еще миг, и карета остановилась.

      Вдали послышалось громкое истерическое ржание мчащейся прочь лошадки…

      Не выдержав накала страстей, я буквально свалилась на свою скамью. Стоило отпустить ручку дверцы, как та выпала наружу, открывая шикарный вид на лесной пейзаж.

      – Приехали, – сообщила, нервно трогая подушечками пальцев поцарапанную веткой кожу.

      – Руки! –