Ставка на любовь. Ника Ёрш

действовал от обратного, и жалость к себе лишь возросла в разы.

      Что теперь будет? Как мне вести себя там, в незнакомом городе? С незнакомыми людьми… Зачем он женился на мне так поспешно? Почему не откупился? Почему не прошел мимо?.. Зачем я на все это пошла?!

      Вопросы терзали разум и душу, не давали найти покоя.

      Конечно, я была уверена, что справлюсь. Нет ничего невозможного, и я всё преодолею. А если не преодолею, то сбегу сюда, домой. Мама примет всегда. Прибьет, конечно, но потом наймет темневика, воскресит и снова будем жить-поживать, ругаться-мириться.

      Собрав вещи и кое-какие памятные безделушки в большую кожаную сумку для ручной клади, я все-таки легла в постель. Но сон так и не сморил меня. Зато сколько ужасов и глупостей я передумала, прежде чем услышала громкое:

      – Софи, дорогая моя жена, подъём!

      Супруг был отвратительно бодр и свеж, словно отдыхал не пару часов, а много месяцев подряд.

      Постучав в дверь моей комнаты, к ручке которой я подставила спинку стула, Джеймс развернулся и ушёл нагло хозяйничать в доме. И как бы я ни хотела полежать в постели, нежась в тепле и безопасности, пришлось быстро вставать и надевать верхнее платье.

      Он нашелся в кухне. С совершенно невозмутимым видом супруг стоял и доедал остатки пирога, даже не предложив поделиться им со мной.

      – Вкусно? – уточнила, приближаясь.

      – Очень недурно, – ответил Джеймс, пробегаясь по мне задумчивым взглядом, отчего сказанные слова приобрели нехороший подтекст. Словно бы оценивали не пирог, а меня. Хотя почему же нехороший? Он мой муж и имеет право говорить подобное супруге. Наверное.

      – А мне вы что-нибудь оставили? – спросила, стараясь перевести тему разговора и скрыть неловкость.

      – Конечно. Я оставил тебе честь заварить нам вчерашней отравы. Чем ты там нас поила?

      – Иван-чаем, – буркнула, продолжая сверлить Джеймса Ллойда мрачным взглядом.

      – Вот-вот. – Муж как раз окончательно расправился с пирогом. – А пока будешь возиться, я схожу в свой номер и заберу вещи. И на почтовую карету нас запишу. Сама-то собралась?

      – Да, – ответила тихо, разом потеряв остатки решимости. – А может, не стоит спешить?

      Он усмехнулся и прошел мимо, к сеням.

      – Вы не думайте, я не боюсь! – выпалила зачем-то ему вслед. – Просто…

      – Собирайся, Софи, – отозвался супруг. – Поздно уже сомневаться, раньше думать надо было.

      И вышел.

      А я медленно опустилась на стул, сложила руки перед собой, погладила белоснежную скатерть, вышитую мной в прошлом году… Что же будет дальше? Мама вернется, а меня след простыл. И дом не прогрет. Холодно, одиноко, никто ее не ждет.

      Слёзы уже скопились в уголках моих глаз, но я не позволила им пролиться. Вскочив, тряхнула головой, стукнула кулаком по столу и проговорила громко, избавляясь таким образом от страха:

      – Не сидеть же здесь вечно?! Не могу я здесь! И вообще, что сделано – то сделано, а я давно говорила, что сбегу, если не пустит!

      Кивнув