Придон. Юрий Никитин

войска. Люди падут духом.

      Придон кивком подозвал Аснерда. Тот придвинулся, огромный и спокойный, только пальцы задумчиво скребли щетину на массивном подбородке.

      – Аснерд, раздели войско. На три части. Одну ночью отправь вверх по течению, другую вниз. Поставь одной командовать Щецина, другой… лучше сам поведи, это очень важно! Костры пусть горят, чтобы Одер ничего не заподозрил. Я буду все время делать вид, что начинаю переправу. Поторопись, надо успеть до начала дождей.

      Аснерд коротко обнял, исчез с поистине медвежьей грацией: был – и нет. Кто думает, что медведь двигается медленно, жестоко ошибается. А то и смертельно.

      Дождь полил холодный, еще весенний, чуть ли не со снегом, короткие летние ливни пойдут позже, небо затянуло без малейшего просвета, сразу стало грязно, гнетуще, сумрачно, хотелось забиться в нору и дожидаться солнечных дней. Трава мокро блестела потемневшими листьями, подрагивала от холода и пугливо кланялась каждой капле, мелкой, жидкой, но их сыпало с неба во множестве. Мир стал серым, все приходилось видеть как сквозь тонкую грязную кисею.

      Люди, что раньше охотно выскакивали под тугие струи дождя и прыгали в восторге, сейчас угрюмо выглядывали из шатров и шалашей, многие укрылись в ближайшей роще под раскидистыми во все стороны густыми ветвями. Земля под деревьями сухая, но воздух все равно влажный, тоскливый.

      Дождь не шумел, не стучал каплями, как положено дождю, а сеялся тихо и неслышно, но так часто, что весь воздух был дождем. А люди плавали в нем, как рыбы. И, как рыбы, забивались в шалашики и впадали в тягостную вялую дремоту.

      Войско артан, заметил Одер, продолжало накапливаться на том берегу. Всадники одного из самых нетерпеливых отрядов, явно стремясь блеснуть удалью, попытались первыми проскочить на противоположный берег. Лучники открыли бестолковую стрельбу, один из артан зашатался в седле, у других кричали раненые кони, вставали на дыбы, двое даже рухнули, как башни, бешено бурлила вода вокруг блестящих, как у больших рыб, тел.

      Артане выбрались обратно, раненого подхватили с двух сторон, даже раненые кони сумели подняться и дикими прыжками понеслись вслед за хозяевами.

      Одер, укрывшись под широким плащом с низко надвинутым капюшоном, раздраженно следил за рекой. Подошел Антланец, короткая рубашка без рукавов промокла и не скрывает могучие пластины груди, мокрые плечи блестят, как спины буйволов. Он был так огромен, что Одер с трудом удержался от желания отодвинуться.

      Одер прорычал в сильнейшем раздражении:

      – Что за идиоты, не могли подпустить ближе? Это же еще не все войско, это просто такие же непослушные дураки!

      – Зато удаль, – заметил Антланец. – Для них это очень важно, показаться всем.

      – Показать дурость?

      – Артанскость, – пояснил Антланец. – У вас… простите, у нас важно одно, у артан – другое.

      Одер покосился на гиганта с подозрением. Тот стоял по-артански: выпрямившись, хотя люди его роста обычно горбятся, живот подобран, взор ясен, на дождь обращает не больше внимания, чем на мух