Придон. Юрий Никитин

стены, а ворота распахнутся.

      Одер сам обошел выставленные вперед посты, наказал двоих, что недостаточно расторопно выскочили из тайных укрытий. Воины, судя по их лицам и здоровому смеху, артан не страшатся, в бой вступят с легким сердцем. У него настоящее войско, а не наспех набранная толпа Долонца.

      Артан, судя по слухам, вторглось в пределы Куявии видимо-невидимо. Но в то же время понятно, что войска артан будут неминуемо разгромлены. Если не в первом, так во втором бою. Если не в бою, то в битве. Артане хороши в лихих налетах, но потрясти Куявию никакое войско дикарей с топорами не в силах. Уже не раз артане вторгались в пределы Куявии, всякий раз забывая полученные жестокие уроки. Впрочем, в этой дикой стране, где нет грамотных, память о страшных поражениях улетучивается тут же, а вот о победах сочиняют песни, поют всюду, и подрастающим артанам кажется, что вся история Артании из одних побед!

      Никогда еще артане не подступали к стенам Куябы. Никогда жителям столицы не приходилось со стен смотреть на артанское войско. Всегда, всегда врага разбивали задолго до подступов к столице. Никогда не давали углубиться в просторы Куявии…

      В ее истории многие полководцы останавливали артан, громили их нестройные орды, гнали до самой пограничной реки, а то и углублялись в пугающие просторами степи. На этот раз к славному перечню имен победителей добавится его имя. Имя князя Одера, у которого есть все: обширные земли, множество городов и сел, свой порт и три десятка больших кораблей, не считая сотен малых, своя армия и свой прапор… но все еще не было больших побед. Он знал, что силен как полководец, его отряды успешно выдерживали натиск и артан, и славов, и вантийцев, но пока еще не было большой победы.

      – А сейчас будет не просто победа, – пробормотал он. – Будет разгром!.. Который в Куябе заметят…

      За ним неотступно ходили военачальники, умелые и закаленные на кордоне, он их держал при себе, вызывая нарекания знатных беров, что хотели бы пристроить сыновей повыше, дать им в управление большие массы войск. Тихонько приблизился Вишап, красивый и очень изнеженный берич, в котором Одер, однако, заметил признаки будущего умелого военачальника.

      – Простите, – сказал он тихонько, – что прерываю ход ваших мыслей… но река начинает мелеть, в одном месте намечается брод. Я прошу вашего позволения перебросить туда часть панцирной конницы.

      Одер кивнул:

      – Толково. И на всякий случай там можно углубить дно. А на берегу напротив брода поставить ямы-ловушки.

      – Будет сделано, – ответил Вишап.

      Он отстал, спустя минуту Одер услышал частый стук копыт. В куявской армии, продолжал размышлять Одер, около пяти тысяч конницы. О ратных частях с такой же точностью не скажешь, немалая часть войска двигается еще далеко, отстав, но эти пять тысяч – из тяжеловооруженных воинов. Они с головы до ног закованы в доспехи, те не пробить легкими артанскими стрелами. Да и кони закрыты попонами с головы до хвоста, только для глаз пара дыр, такие попоны стрела не пробьет, вязнет.

      Так что, чем кончится битва, непонятно. Иногда одного