Придон. Юрий Никитин

и влил ее в войско Одера. Одер это ценил, всячески подчеркивал поступок горного вождя, ставил в пример, стыдил тех, кто даже на захваченных артанами землях не оказывал сопротивления.

      Антланец и его племянник поднялись навстречу командующему, тот милостиво усадил их за стол, сам с наслаждением снял плащ и принял из рук оруженосца чашу с вином.

      – Что известно про артан?

      Антланец и Иггельд переглянулись, Антланец ответил:

      – Мой племяш еще не взлетал, но и того, что видел, немало… Да и вести, что с гонцами или от чародеев, все подтверждают. Кое-что противоречит одно другому, но одно совершенно ясно: худо Куявии, и с каждым днем все хуже. За конницей артан в наши пределы уже вступили их обозы. Виданное ли дело, чтобы артане таскали за собой телеги?.. В тех обозах есть все, чтобы на местах строить осадные башни, тараны, стенобитные машины. Канск уже захвачен, Щелепа сдалась без боя, Гдыню артане захватили за пару стычек, сейчас артане уже под Уманью.

      Одер нахмурился, чаша в руках вздрогнула так, что на стол упала капля красного вина.

      – Оттуда же до Куябы рукой подать?

      Антланец сказал раздраженно:

      – Не хочется в это верить, но, говорят, Тулей не надеется Куябу удержать, потому ночью тайком бежал под защиту гор.

      Иггельд ахнул:

      – Как же так? Куябу защищает башня чародеев!

      – Две, – обронил Одер.

      – Что?

      – Говорю, давно вы, юноша, не были в Куябе. Ее защищают две башни. Обе стоят так, что перекрывают даже дальние подходы к городу.

      Антланец сказал с недоумением:

      – Так чего ж Тулей усомнился в них? Вообще-то Тулей не был страхополохом.

      Одер сказал медленно:

      – Думаю, что слухи о бегстве Тулея – всего лишь слухи…

      – Думаете, артане?

      – Нет, – ответил Одер, – не артане…

      – Почему?

      – Артане… скажем так, народ честный и простодушный. Они просто не додумаются до такой военной хитрости. К тому же она им покажется скорее подлостью… Да, подлостью, что унижает их самих. Полагаю, это кто-то из могучих противников Тулея старается его опорочить. Тулей давно не блистал на поле брани, вот его и топчут заранее, чтобы утвердить и возвысить себя.

      Антланец взглянул остро, ощутил в тоне Одера невольное злорадство, сказал угрюмо:

      – Вообще-то башни не так уж и… несокрушимы. Тулей это знает. Они хороши для защиты от малых отрядов, ибо чародей одним ударом убивает по десятку человек! Пусть даже по сотне. Три-пять таких ударов – и даже большого отряда нет. Если так по стотысячному куявскому войску, тут же разбегутся: а вдруг, мол, в следующий раз в меня? Но артане прут такой массой, что всех не перебьешь, а смерти не страшатся, это же артане! Даже если чародей успеет сжечь тысячу человек, остальные ворвутся в его башню и сбросят под топоры тех, кто жаждет отомстить за павших… Тулей это прекрасно понимает.

      Иггельд спросил недоверчиво:

      – А если в самом деле