Приговоренные к жизни. Марк Рабинович

себя – У вас-то, по крайней мере, руки-ноги на месте, простите за цинизм.”

      – Ой, да бросьте вы извиняться! Я хоть в армии и не служил, зато за 30 лет в стране тоже кое-что повидал – голос соседа был по прежнему ироничен, но это более не настораживало Павла Семеновича, скорее начинало казаться естественным.

      – Ну тогда позвольте представиться – Павел Семенович Вуколов – пробормотал он, еще не совсем оправившись от смущения.

      – Очень приятно – последовала небольшая пауза и сосед сказал:

      – Имя вроде не совсем еврейское?

      – Вообще-то я еврей по жене – эту формулировку Павел Семенович придумал сам и очень ей гордился как самым верным и коротким объяснением его статуса. Не будешь же всем и каждому рассказывать что жена у тебя еврейка, а сам ты гой⁵ необрезанный. Последнее, впрочем было не совсем верно, и пару раз вызывало непредвиденные вопросы в гарнизонной бане, но на этот случай у Павла Семеновича было придумана весьма правдоподобная история про дедушку-татарина.

      – Nobody’s perfect⁶ – послышалось из угла.

      – Что, позвольте? – сказано было, похоже, по английски, а английским Павел Семенович не владел. В послевоенном артиллерийском училище языком “вероятного противника” по инерции считался немецкий, который давался ему легко, подозрительно легко, хотя курсант Вуколов всячески старался, чтобы его успехи в немецком не слишком бросались в глаза.

      – Да так, ничего…А здесь вы по какому поводу? Тоже последняя остановка?

      Разговор начал переходить в стандартное медицинское русло и Павел Семенович почувствовал себя увереннее:

      – Нет, мне вроде-бы приговор отменили. Теперь жду результатов анализов. Вот вы сказали "последняя остановка"?

      – Еврейский юмор, знаете-ли.

      – Знаю, как не знать. Смех сквозь слезы. Только это и спасало нас в гетто – сказал Павел Семенович и тут же пожалел об этом.

      – В гетто? В каком гетто? – в голосе соседа прозвучало и недоумение и любопытство.

      – В вильнюсском гетто… – Павел Семенович подумал и решил, что отступать уже поздно. Да и все равно никто не поверит.

      – Про Понары⁷ слышали? – спросил он.

      Голос соседа, еще недавно не по старчески звонкий, теперь звучал глухо и напряженно:

      – Кто же не слышал – похоже, он отвернулся от собеседника, хотя полумрак не позволял это увидеть.

      – Ну не скажите… Многие не слышали, а иным – все равно.

      Павла Семеновича несколько насторожила странная реакция человека в тени. Но голос соседа снова стал звонким и ироничным:

      – Тут иных нет… Но я не совсем понимаю. Вуколов Павел…Семенович? И вильнюсское гетто, Понары. Как-то не очень…

      На слове "Понары" он запнулся, как будто что-то мешало ему выговорить это, казалось бы, совершенно обычное название. Не договорив фразы, сосед ждал реакции собеседника. Напряженная тишина казалось растекалась по комнате. Нехотя, почти против своей воли Павел Семенович сказал:

      – Долгая

5

Не еврей (идиш, иврит).

6

Заключительная фраза из фильма “Some like it hot” (1959). В советском прокате – "В джазе только девушки".

7

Поселок под Вильнюсом, место массового расстрела евреев.