Время для мага. Лучшая фантастика 2020. Александр Громов

руками, но инстинкт держал меня за хвост, глубокое крысиное чутье, рептилия – так рассказывал Фридрих, дружище Фридрих, жив ли ты? Что с твоим ртом? Смола, дрянное дело.

      Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк.

      «Каждые семь секунд на фронте погибает один германский солдат».

      Прекрати! Перестань! Я выйду я выйду я выйду. Сейчас выйду!

      Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк.

      «Каждые семь секунд на фронте погибает один германский солдат».

      Я принялся кусать камень, чувствуя, как крошатся мои зубы. К черту! Зачем мне зубы, если я не могу пить? Все равно мы едим камни, дайте мне больше камней!

      Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк. Тк.

      «Каждые семь секунд на фронте погибает один германский солдат».

      И наконец зазвучало танго. Легкое танго. Смертельное танго. Я проходил это десятки раз. И у меня был проверенный способ выжить – я просто начинал танцевать с Ангеликой, где ты, милая, протяни мне руку, и я закружу тебя в ритмах танго. Но я нащупал лишь мертвую руку Гельмута. Он стиснул мою, и я счастливо потерял сознание.

* * *

      Мы сидели на холме, высоко над рекой, смотрели, как прибывает баржа с новобранцами. Она колола новорожденный лед тупым носом, двигалась неуклюже, неотвратимо.

      – Они еще не знают, – затянулся пустым дымом Фридрих. Мы мешали табак с сухим укропом, этого добра у повара оказался целый ящик. Он безропотно отдал нам траву в обмен на новенькие сапоги Ганса. Тому прострелили легкое и отправили в тыл. Полгода назад мы еще увозили раненых в тыл.

      Новобранцы спрыгивали на причал, как мешки с тряпьем, скорее, падали, поднимались с трудом, поддерживали друг друга, вязко текли в сторону набережной.

      – Знают. – Я увидел человека, который не пошел к набережной. Он стоял и смотрел в воду. – Сейчас прыгнет. – Я даже вскочил на ноги.

      – Стой, дурак! – Фридрих скомкал в ладони недокуренную папиросу.

      Человек прыгнул.

      Дикая russisсh река не приняла его, вздыбилась острием льда, на который он рухнул, ушибся, закричал, как чайка, лед окрасился алым, но человек встал. Он шатался, но сумел сделать шаг. За ним тянулась ледяная дорожка. Он шел, потом упал на колени и пополз, упрямый вол, дерзкое человеческое животное, он тянулся к краю, пытался зачерпнуть воду, но та не давалась, резала его твердыми бритвами, вот тебе вода, получи, на, возьми еще горсть!

      Наконец он затих, река намыла вокруг него саркофаг из веток, пены и черного ила и поглотила.

      Люди на причале молча провожали самоубийцу, но тут из воды им под ноги начала выбрасываться рыба, черная, облепленная нефтяной вонючей пленкой, она широко разевала рот, выблевывая фонтаны алой крови. Та мгновенно застывала на морозе.

      – Wolga-Wolga, mutter Wolga, – пропел Фридрих и начал скручивать новую папиросу.

* * *

      Меня разбудило желание пить.

      Никогда не думал, что это будет так страшно. Убить за глоток воды.

      Я выполз из норы и попал в царство Снежной королевы. Мертвый город погрузился в зимний сон.

      Вода, что может быть проще? Вокруг меня лежали килограммы воды, я зачерпывал снег горстями, и он таял, оставаясь в ладони кварцевой крошкой.

      Я