Жонглёр. Андрей Батуханов

пробором напомаженных волос и пустым взглядом прозрачных серых глаз.

      – Что изволите, господа? – поинтересовался служащий.

      – Мы к Силе Яковлевичу, – почему-то извиняющее промямлил Краснов.

      – Это невозможно-с. Сегодня-с не приёмный день.

      – Невозможно? – радостно переспросил Краснов. – Ну, тогда мы в другой день явимся.

      – Может, что переда… – по инерции заучено затарахтел секретарь, но буквы, еле видным серым дымком, растаяли на тонких губах.

      Схватив конторщика за грудки и приблизив его водянистые глаза к себе, Фирсанов зашипел, как кобра индийского факира.

      – Запомни хорошенько, человече, иначе ты будешь жалеть об этом до конца своих ущербных дней. Передайте господину Афанасьеву, что прибыл его племянник Александр Краснов со сотоварищем с деловым предложением, касательно «Невского экспресса».

      – Сей момент доложу, – сказал секретарь, оправился и исчез, будто и не было его сейчас здесь.

      Молодые люди оглянулись. В рамочках – первый, сотый и тысячный экземпляр «Невского экспресса». Несколько дагерротипов с видами Парижа, Лондона и Амстердама. А вот и фотографии самого Силы Яковлевича с его роскошной седой бородой. Она была настолько величественна, что существовала отдельно от хозяина. Как некое знамя.

      – Глазам своим не верю, племяш! – воскликнул Афанасьев, когда молодые люди оказались у него в кабинете, и стал усердно мять Александра в своих медвежьих объятиях. Он разве что не завязывал бедного Сашу в узел. Племянник не отставал от дяди, причём, оба делали это сосредоточенно и искренне.

      – Разреши представить моего лучшего друга и однокурсника Леонида Александровича Фирсанова! – широко, по-театральному, открыв дяде своего спутника, торжественно объявил Краснов.

      – Располагайтесь, молодые люди, – указал им на добротный кожаный диван с валиками и высокой спинкой с зеркальцем. – Я так понимаю, молодой человек, что Сашка объявился в этом месте только благодаря вашим стараниям.

      – Как проницательный человек, Сила Яковлевич, верно заметили, но я всего лишь придал лёгкий первоначальный импульс. А весь путь до места назначения Александр проделал сам! Я даже палец о палец не ударил.

      – Ты смотри, – удивился Афанасьев, – значит, и Сашок сам что-то да умеет.

      – Вам бы только пилить и понукать меня, – обиженно проворчал Краснов, оккупируя большую часть дивана.

      – Да ладно, племяш. Если с тебя профилактически не снимать стружку, то ты мигом из Пиноккио обратно в говорящее полено обратишься.

      – У меня, конечно, нет такого длительного и богатого опыта общения с вашим племянником, как у вас, но, по моему разумению, он имеет все предпосылки вырасти в хорошего поэта, если не бросит этим заниматься.

      – Да ну! Потом дашь почитать, – безапелляционно объявил дядя племяннику. – Но насколько я понял, не поэтическое будущее нашего Саши привело вас, молодые люди, ко мне.

      – Дядя, если я верно помню, – обречённо напомнил