Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот. Пер Валё

Мартин Бек сжал платок в руке.

      Однако это было еще не все. Экран заполнило слегка переэкспонированное лицо с фиолетовыми губами, в очках, покрытых жемчугом, и исчезло справа. На левой стороне палубы А появилась официантка в светлой блузке и ударила в гонг. Вслед за ней из столовой вышла Розанна Макгроу, она прищурилась, посмотрела на небо, засмеялась и повернулась к кому-то, кого не было видно. Мелькнул лишь рукав из толстого твида и часть плеча. Потом снова появились белые точки, после чего картинка исчезла в бездонной серой глубине.

      Она смеялась. В этом он был уверен. Четвертого июля в семь часов вечера. Десять минут назад она ужинала: бифштекс, молодой картофель, клубника со сливками, а в это время за столом один шведский полковник и один немецкий майор громко обменивались мнениями о Сталинградской битве.

      Экран снова засветился. Еще шлюзы. Голубое небо с плывущими по нему облаками. Капитан с рукой на машинном телеграфе.

      – Шёторп, – сказал Ольберг. – Полдень следующих суток. Сейчас будет озеро Венерн.

      Мартин Бек помнил все. Час назад кончился дождь. Розанна Макгроу была мертва. Уже двенадцать часов ее тело лежало, погребенное в иле у буренсхультского мола, голое и истерзанное.

      На палубе экскурсионного парохода люди прогуливались, сидели в шезлонгах, разговаривали, смеялись и щурились от солнышка. Морщинистая дама из высшего общества Кламат-Фолс бросала в объектив фиолетовые улыбки.

      Огромное водное зеркало. Озеро Венерн. Люди, слоняющиеся по судну. Отталкивающий юнец, знакомый по допросу в Мутале, высыпает в озеро мешок с золой и шлаком. Лицо у него черное, перемазанное, он бросает на камеру кислые взгляды.

      Женщины в черном свитере, джинсах и босоножках нигде нет.

      Высокого мужчины в твидовом пиджаке и кепочке тоже не видно.

      Они просматривали пленку за пленкой. Венерсборг в вечернем солнце. «Диана», пришвартованная у берега. Видно, как на берег сходит матрос. Трольхеттан.

      – На носу стоит мопед, – заметил Ольберг.

      Пароход, причаливший в Гётеборге у набережной в ярком утреннем солнце, у кормы трехмачтовика «Викинг». Нос, люди, сходящие по трапу на берег. Мопеда на носу уже нет.

      Мигание. Конец. Свет в зале.

      Секунд пятнадцать было тихо, потом старший комиссар Хаммар встал и перевел взгляд с окружного начальника на советника полиции, а с советника на Ларссона.

      – Так, господа, пойдемте обедать. За наш счет.

      Ничего не выражающим взглядом он посмотрел на остальных и сказал:

      – Думаю, еще на какое-то время вы здесь останетесь.

      Стенстрём тоже ушел. Он сейчас занимался каким-то другим делом.

      Кольберг с любопытством посмотрел на Меландера:

      – Нет, никогда его не видел.

      Ольберг провел правой рукой по лицу.

      – Палубный пассажир без каюты, – вздохнул он, повернулся и посмотрел на Мартина Бека.

      – Помнишь того человека, который водил нас по судну в Бохусе? И ту занавеску, которую можно задернуть, если палубный пассажир без каюты