Ифигения в Авлиде. Еврипид

со всеми по порядку ты беседовал учтиво,

      И врагов и равнодушных уловляя фразой льстивой…

      И с ахейцами торгуясь за надменную утеху,

      Чем тогда ты, Агамемнон, не пожертвовал успеху?

      А потом, добившись власти, вспомни, как ты изменился,

      От друзей своих недавних как умело отстранился!

      Неприступен и невидим стал наш вождь. Не так бывает

      С мужем чести, если жребий путь широкий открывает

      Перед ним: сильней он любит друга, в горе нажитого,

      Рад он лить ему усладу из бокала золотого;

      Он доступней, потому что стал сильнее и богаче…

      Ты же, царь, ребячью душу обнаружил средь удачи…

      Помнишь: мы пришли в Авлиду, но попутчика не слали

      Боги нам из стаи ветров; и ахейцы возроптали.

      “Распусти нас, говорили, жить в Авлиде нам постыло”.

      Ты как тень бродил печально: жалоб, жалоб что тут было!

      Царь в мечтах уж видел тучи парусов под Илионом,

      Он копьем делил нам нивы… А меж тем с бессильным стоном

      Приставал ко мне: “Что делать? Чем поможем мы несчастью?”

      О Атрид, ты видел выход, да жалел проститься с властью!

      Помнишь, как ты был ничтожен, за борт выброшен судьбою?

      А когда Калхант-гадатель Артемиде для убоя

      Дочь твою обрек на жертву, путь взамен суля счастливый,

      Помнишь, как ты духом ожил, как в надежде торопливой

      Сам, никем не принуждаем, написал, чтоб Тиндарида

      Ифигению прислала, – мол, невесту для Пелида?

      Ну, уладил дело… Как же! Снова шлются уверенья…

      Царь раскаяться изволил в самой мысли преступленья…

      Но ведь солнце не погасло, что и те слова слыхало?

      О, вас тысячи подобных… Почесть, деньги – все им мало.

      Власти ищут, а добились – чуть доходит до расплаты,

      Проклинают алчность черни, будто люди виноваты,

      Что под царскою кольчугой сердце лани робкой бьется.

      Но, Эллада, царь, Эллада!.. Ей за что же достается?

      Иль в угоду дочке царской нам отдать на посмеянье

      Наши славные угрозы, – этой челяди деянья

      Недостойные спуская? Нет, мешки вы золотые,

      Не годитесь вы для трона, не вожди вы боевые!

Корифей

      Ох, не к добру, когда заспорят братья,

      И этот спор вражду меж них родит…

Агамемнон

      Я браниться не намерен; краток речью, сердцем сдержан,

      Благородный муж так нагло в словопреньях не взирает…

      В брате будет чтить он брата, как бы ни был им рассержен.

      Посмотри, на что похож ты: горло гнев тебе спирает,

      Глаз белки налились кровью; что, скажи, с тобою сталось?

      Ты обижен? Ты ограблен? Жен для ложа не осталось?

      Иль за это мы в ответе, что тебе приобретений

      Воротить твоих не можем… мужа-сторожа Елене.

      В гордом брате жажда славы раздражает Менелая:

      Он бывает счастлив, только жен красивых обнимая;

      Доблесть он считает шуткой; честь и ум ему – забава.

      О спартанец, пошлость вкусов обличает низость нрава…

      Брата ты зовешь безумцем, оттого что он решился

      Промах