Жизнь со вкусом Moёt. Марта Кауц

простынёй. Но ревность просто отравляла меня, когда я вспоминала о том, что у него кто-то был до меня. Тихон больше не хотел семью, не хотел детей. Но он позволял себя любить. И это было самое главное. Я верила, что своей любовью и верностью смогу изменить это. Надо только подождать. Но даже в самые счастливые моменты меня охватывало это щемящее чувство отчаяния. Словно расставание было неизбежным. Я понимала, как хрупок этот мир и, по-моему, даже не дышала, чтоб не разрушить его.

      Он был нежным любовником и интересным собеседником. Мы часто лежали в постели голые и говорили обо всём на свете. Иногда он брал гитару и играл. Тогда я прижималась к его спине, клала голову ему на плечо и тихонько подпевала. Я была счастлива.

      Одна дамочка из местной элиты, посмотрев работы Тихона, пришла в восторг. Александра Анатольевна владела молокозаводом и хотела потешить своё самолюбие портретом в позолоченной раме. Тихон презирал её взгляды на жизнь, но согласился на заказ. Мы в шутку называли её АА.

      – Как женщина может управлять бизнесом? – возмущался Тихон. – Это смешно. Это против всех законов природы. Посмотри, что лучше: берлинская лазурь или ультрамарин?

      – Я бы взяла антрацит.

      – А не слишком темно будет? – прищурился Тихон, покусывая кончик кисти.

      – Тогда опал, – предложила я.

      – Опал можно, – согласился он. – А здесь тогда немного нефритового, и будет неплохо.

      А потом что-то изменилось. Тихон молчал. Я просила его поговорить со мной, но он был каким-то отстранённым. Его холодность сводила меня с ума и разрывала душу на части. Я больше не выдерживала.

      – Тихон, в чём дело? Я вижу, что-то происходит. Ты просто убиваешь меня!

      И тогда я узнала всю правду.

      – Я не знаю, что сказать тебе, Венера, – вздохнул он, глядя куда-то вдаль. – Я выпил, и мы увлеклись. Она беременна и просит переехать к ней. Ей уже под сорок. Аборт делать поздно. Для неё это последний шанс стать матерью. Пойми, я обязан. Я не люблю её. Ты знаешь, она так душит меня, я просто пазл, дополняющий её жизнь. Я не вещь, я не аксессуар, я не собачка в сумочке. Но я должен так поступить.

      Я помню только гул в голове. Мой мир рухнул. Это был конец.

      – Что мне делать? – шёпотом спросила я. Меня словно положили в гроб живой и принялись отпевать.

      – Живи дальше, – ответил Тихон, потрепав меня по плечу.

      – Как? – искренне не понимала я.

      – Ты всегда будешь в моём сердце, – приобнял меня Тихон. – Но мы не можем быть вместе.

      – Почему?

      – Не усложняй.

      – Как я могу не усложнять? Ты – моя жизнь! Ты – всё!

      Я видела, что этот разговор его утомил.

      – Ты же видишь, в какой я ситуации, не терзай меня, – с укором сказал он. – Это новый виток, наши пути расходятся. Может быть, они когда-нибудь ещё сойдутся, но сейчас мы вынуждены быть сильными.

      – Я не хочу быть сильной, – закричала я. – Я хочу быть с тобой!

      Мне нужно было докричаться до Тихона,