.

Лоухи

      Ольга Колари

      (Финляндия)

      Неприветливая северная земля.

      Песня родилась

      Из мерцания дрожащих струн,

      Зова пастушьего рога,

      Радостей и горестей.

      Сказ родился

      Из зимних вечеров,

      Слабого света лучины,

      Угасающих голосов старины

      У мерно качающейся колыбели.

      Мир на мгновение останавливается

      Слушать эхо

      Оживающего дерева и металла,

      Силу древних заклинаний,

      Предание о сотворении мира.

      Река Туонела

      Роман Круглов

      (Санкт-Петербург)

      Загляни, и твое отражение

      канет на дно —

      Гладь черна, молчалива

      и не отдает ничего.

      Неизбежность забвения

      хоть и известна давно,

      Но надеждой-молитвой

      пульсирует каждый живой —

      Ждет, что все же мелькнет

      огонек в этой бездне сырой…

      Кто во тьме не потонет,

      кто вспомнится через века?

      Если выйдешь из вод,

      то безликим, как древний герой —

      Лишних черт не запомнит

      премудрая эта река.

      Воспоминание о Калевале

      Татьяна Кудрявцева

      (Санкт-Петербург)

      Неподалеку плескалось озеро Эриайнен. В нем плавала огромная розовая семга. В сине-зеленом лесу, таком же первозданно-акварельном, словно его только что насадил «Пеллервойнен, сын поляны, этот Сампса, мальчик-крошка», стояли мои малые дети и взирали на чистейшие высоченные сосны. По соснам бежала смола, небо просвечивало сквозь кроны всеми красками, как лоскутное финское одеяло. Под соснами полно было белых грибов. Их охристые крепкие шляпки казались прорисованными в серебристой хвое, точно кадр мультфильма.

      Младшая дочка спросила: «Это мы в Калевале?»

      Перед тем, как отправиться в Финляндию, я читала им эти руны.

      Когда рождался эпос, мир был ребенком, может, оттого детям генетически близки мифы. Дети воспринимают сказания как реальность. Наверное, именно так и должно их воспринимать. Если соль будней перемалывается волшебной мельницей Сампо, бытие обретает свой золотой смысл. Этот смысл добыл Элиас Лённрот, который бродил по карельским селам, слушал, думал и записывал.

      Мощный талант сказителей выстраивал шедевр литературы, вымешивая цемент на крепости национального характера. Элиас Лённрот – как раз и есть тот самый характер.

      Все так житейски просто в его песнях-стихах: «Петухи еще не пели, и цыплята не кричали…» «Пчелка – быстрый человечек…» Природа для северных людей – не вне судьбы, она внутри каждого из них. Оттого и сосны здесь высоки, и вода чиста, и белки скачут без опаски. Кстати, дети мои ничуть не удивились тому, что «пчелка – человечек». И это было так же естественно, как ядреный лесной воздух над хрустальным озером.

      Дом наших друзей стоял над этим озером. Я навсегда запомнила, как старый финн (звали его Эско) сказал тогда про собаку: «Она хороший человек. На нее нельзя кричать». Точно сказитель рун вечность назад – про пчелку. В памяти зацепилась еще одна фраза Эско: «Дом не должен