Накаленный воздух. Валерий Пушной

голову, смотрел жуткими глазницами из-под бровей, вздрагивал крупными ноздрями:

      – Ты осмеливаешься поносить меня, глупец! – Антипа всей шкурой ощутил, как трон под ним словно пошатнулся.

      Жар прошел по телу Крестителя. Обреченность и ненависть смешались, обжигая изнутри. Но Иоханан остался недвижимым. Только желваки на обострившихся скулах шевельнулись и зрачки оцепенели. Голос стал тише, но жестче, донесся до ушей тетрарха, как звон мечей:

      – Ты ждал от меня других слов? – сквозь хрипотцу выдавил Иоханан. – Вышвырни прочь потаскуху, верни мужу, чтобы тот предал ее закону Моисея. Шлюха должна быть побита камнями. – Иоханан на секунду умолк, пригнул голову и резко показал рукой на занавеси за спиной Ирода Антипы. – Пускай выйдет из-за занавесей. Я знаю, она здесь, она слышит меня. Ты не царь, а она дважды не царица, и не быть ей царицей никогда!

      Тетрарх еще не успел принять решение, как из-за занавесей тигрицей выметнулась Иродиада, готовая выпотрошить Иоханана Крестителя, аки зверя. Лицо разъяренное, глаза стеклянные.

      – Убей его, царь Ирод Антипа! – разнесся ее крик. – Убей, иначе он убьет тебя! – Она скривила губы, накалилась докрасна, порская возле тетрарха.

      Поняла, как Креститель опасен для царя, но еще больше ужасен для нее. Вместе с тем знала, что обвинения Иоханана – не суд для тетрарха, потому что не властен сумасброд над повелителями: непосильную ношу взвалил на свои плечи.

      Антипа поднял руку, требуя, чтобы Иродиада замолчала. А про себя отметил, как страшно и как красиво ее лицо в моменты ярости. Ее гнев был точно извержение вулкана. Царь ожесточенно сжал в руке скипетр. Призыв Иродиады был сладок для него. Но удивил Креститель. Как он догадался, что Иродиада за занавесями? Ведь увидеть сквозь них невозможно. Что это? На вопрос ответа не было. Не провидец же. Хочет убедить, безумец, что видит насквозь. Не получится. Тетрарх глянул на застывшую сбоку Иродиаду: пожелала посмотреть на диво, полюбопытствовала, вот и получила этого дива по самое горло.

      Утешало одно: даже пророки никогда не славили царей. Лишь больше других повезло Давиду. Да и то с избытком повалила слава после смерти. А послушать бы, что судачили всякие оборванцы при его жизни, наверняка вдосталь было гадости. Пределы для безумцев не заказаны. И знать бы наперед, что случится с тобой.

      Мысли тетрарха прервал голос Крестителя. Его вопрос заставил вздрогнут Антипу и привел в замешательство.

      – Ты хочешь знать, что с тобой будет? – спросил Креститель, смотря прямо в растерянное лицо тетрарха, и сам ответил. – Твои злодеяния погубят тебя. Ты будешь изгнан.

      На короткое время Ирод Антипа остановил дыхание. Слова Иоханана дрожью прошли по всему телу. Руки дрогнули и потянулись к горлу новоявленного прорицателя. Тетрарх больше не хотел, чтобы этот сумасшедший продолжал говорить, испугался, что сказанное им может свершиться. Он резко вскочил на ноги и закричал, призывая стражу.

      Начальник стражи вихрем влетел в дверь, леденея от такого крика. За