Накаленный воздух. Валерий Пушной

своих словах силу? Чего же тогда ошиваешься тут, шипишь исподтишка, как змея из-под камня, изводишься враньем, надуваешь иудеев? – Кивнул на застывшую от любопытства толпу.

      В ней побежал говорок, и в этом говоре прозвучал призыв к Иоханану сказать все царю в глаза, доказать силу своего слова. В такой ситуации у Иоханана не было выбора. Стражник оказался стреляным зверем, умело зацепил людей, швырнул на чашу весов авторитет проповедника. Тот нахмурил широкие брови и раздраженно метнул:

      – Тогда наберись терпения, не дергайся, жди, слуга безумца, когда я завершу дела.

      – Я могу подождать, – прогудел старший стражник. – Но не стоит заставлять царя ждать.

      – Стоит, – зло отбил Креститель. – Я ждал дольше, когда он захочет увидеть меня. – И повел глазами по речной глади.

      Стражники рассупонили лошадей, и началась толчея ожидания. Толкаться у реки пришлось несколько дней. Истоптали всю траву под ногами. Потели на жаре, прятались в тени редких деревьев, дурели от безделья, злились. Тупо наблюдали за тем, как на берегу обретались все новые люди. Иоханан переключался на них, будто забыл об ожидавшей страже, и не поспешал выполнить просьбу тетрарха.

      Но наконец людской ручей иссох, возле Иоханана остались одни ученики. Стражники взбодрились, мгновенно воспользовались затишьем, подвели коня, приготовленного для Крестителя.

      Но тот отказался от лошади, отправился к тетрарху на своих двоих, сопровождаемый всадниками.

      Тетрарху переслали весть, что Иоханан добровольно движется к нему пешим ходом.

      Благая весть обескуражила Ирода Антипу. Глубоко в душе он не надеялся на быстрый положительный исход миссии стражников, думал, придется прибегнуть к силе. Не пришлось. Тогда тетрарх поразмыслил и решил, что пеший поход это ловкий трюк смутьяна. Обыкновенно ловкач таким поведением примазывается к древним пророкам, показывает себя ровней им. По слухам, Креститель был не без царя в голове: предусмотрительным и даже способным проникать в тайные помыслы людей.

      С другой стороны, получалось, не настолько бродяга здравомыслящ и дальновиден, как разносит молва. Не раскусил тайных помыслов тетрарха. Простоватым оказался. Не догадывается, как переменчив посул властителя. Следовательно, он, царь Ирод Антипа, умнее и хитрее. Впрочем, так оно и есть, иначе не быть бы ему царем. Уж он-то знал себя и в своем уме никогда не сомневался. Хитрость и ум в его жизни имели определяющее значение. А вот у проповедника, похоже, нет ни того ни другого.

      Тетрарх задумчиво и мягко передвигался по покоям дворца. Пройдя через скрипучие двери, оказался в половине красавицы Иродиады. Большие глаза, сочные губы, густые длинные волосы, длинная шея и голые плечи.

      Женщина раскидалась на мягких цветных подушках, а вокруг копошились слуги, прихорашивая ее. Увидав Антипу, шарахнулись из покоев фаворитки. Та выгнула гибкое тело с тонкой талией и красивыми бедрами, приподнялась на локте и спросила:

      – Почему у моего царя такой озабоченный вид? Какие заботы мучают