10:18. Алекс Вест

знаете. Мне просто стало интересно, кто же там, быть может, кот?

      – Мы подошли к кустам, а оттуда выскочил Педро, он нас напугал, да и к тому же на нем не было штанов… – сказала Эдит, и ей стало смешно, но потом она погрустнела.

      – Что? – опешила я.

      – То самое! На нем не было ни штанов, ни трусов, ни плавок. Он что-то там делал со своим, ну… я думаю, вы и так без слов поняли… – смутилась Лиор.

      – Но самое интересное, что я тоже замечал такое за ним, – сказал Умберто. – Когда мы с Антонио ходили к нему смотреть корабли, иногда я замечал, что он выйдет, а у него то расстегнуты штаны, то кое-что торчит из штанов. Ну, я думал, даже был уверен, что такое происходит, потому что он вроде как дурачок. И забывает застегнуть ширинку после того, как сходит в туалет. Но теперь я уже считаю, что он не случайно все это проделывал.

      – Скорее всего, он педофил, – резюмировал Антонио. – Наверное, поэтому с ним никто и не общается, только вот мы такие дураки.

      – Я думаю, что дружить с ним и пускать его в нашу компанию больше не стоит, – сказала Эдит. – Насчет фильма – уж лучше снимать без музыки и дополнительных рук, чем смотреть на чьи-то определенные места, которые видеть мы не хотим.

      – И вообще это плохо, я думаю, что он мне это показывал. После этого зрелища мне было очень мерзко, – Лиор аж перекосило от отвращения. – Но я не знаю, стоит ли говорить родителям. Мама проболтается папе, а папа мой тогда действительно кого-то убьет. Я не хочу, чтобы он сел в тюрьму.

      – Я даже не знаю, что делать, Ли. – Я представила лицо Руди, если ему рассказать про то, что его дочери демонстрировали свои сомнительные достоинства. – Может быть, просто им не говорить, он отвяжется, да и все. В любом случае он же нам не лучший друг, чтобы переживать о нем. Нету и нету, даже взрослые его отсутствия не заметят.

      – Я боюсь, что не выйдет, – ответила Ли. – Сегодня, когда я была во дворе с утра, мама попросила посмотреть, работает ли фонарь, я увидела в кустах силуэт, мне показалось, что это он снова пришел.

      – Поэтому вы на роднике теперь? – спросила я.

      – Да, мы от него скрываемся, – ответил Антонио. – Не очень-то мне хочется стать жертвой педофила.

      – Мы сами виноваты, что его прикормили, – подытожила я. – Значит, будем встречаться всегда у кого-то, ему надоест нас преследовать, и он отстанет.

      И пусть говорила я свои слова крайне уверенным голосом, но внутри вызревало какое-то странное чувство, будто закончится все это плохо. По меньшей мере – разоблачением.

      Съемки кино на время пришлось приостановить. Родители Умберто уехали на свадьбу к друзьям и забрали с собой камеру. Они обещали вернуться на следующих выходных, а поскольку их отношение к творчеству сына было достаточно уважительным, сомневаться в том, что камера будет у нас, не приходилось. Но сейчас мы были как без рук, наши развлечения вернулись в привычное русло. Мы катались на велосипедах,