Юг без признаков севера (сборник). Чарльз Буковски

меня такой, какой есть.

      – Я и тогда был боксером. Нет ничего, кроме бокса. А я – боксер. Это моя жизнь, и я хорошо умею это делать. Лучше всех. Я заметил, что ты неравнодушна к посредственностям… вроде Тоби Йоргенсона.

      – Тоби очень забавный. У него есть чувство юмора, настоящее чувство юмора. Тоби мне нравится.

      – Его личный рекорд девять, пять и один. Я побью его, даже если буду мертвецки пьян.

      – И Бог свидетель, ты мертвецки пьян довольно часто. Каково мне, по-твоему, на вечеринках, когда ты без чувств валяешься на полу или шатаешься по комнате и каждому твердишь: «Я ВЕЛИК! Я ВЕЛИК! Я ВЕЛИК!» Тебе не кажется, что при этом я чувствую себя последней идиоткой?

      – Может, ты и есть идиотка. Раз тебе так нравится Тоби, почему ты к нему не уходишь?

      – Ах, я просто сказала, что он мне нравится, я считаю его забавным, но это не значит, что я хочу лечь с ним в постель.

      – Конечно, в постель ты ложишься со мной и при этом говоришь, что я надоедлив. Не понимаю, какого черта тебе нужно.

      Энн не ответила. Джек встал, подошел к кушетке, приподнял голову Энн, поцеловал ее, вернулся на место и снова сел.

      – Слушай, давай я расскажу тебе о сегодняшнем бое с Бенсоном. Даже ты бы мною гордилась. В первом раунде он сбивает меня с ног, резкий правой. Я поднимаюсь и остаток раунда держу его на дистанции. Во втором он опять меня достает. Я едва встаю на счет восемь. Снова держу его на дистанции. Следующие несколько раундов я восстанавливаю подвижность. Выигрываю шестой, седьмой, восьмой, один раз сбиваю его с ног в девятом и два раза в десятом. Не знаю, почему разделились мнения судей. Но они разделились. Короче, это сорок пять кусков, понятно, малышка? Сорок пять тысяч. Я велик, ты же не станешь отрицать, что я велик, верно?

      Энн не ответила. – Ну же, скажи мне, что я велик.

      – Хорошо, ты велик.

      – Вот это уже похоже на дело. – Джек подошел и еще раз поцеловал ее. – Мне так хорошо! Бокс – это настоящее искусство, нет, правда! Нужна сильная воля, чтобы быть великим художником, нужна сильная воля, чтобы быть великим боксером.

      – Ладно, Джек.

      – «Ладно, Джек» – это все, что ты можешь сказать? Патти бывала счастлива, когда я выигрывал. Мы оба бывали счастливы целую ночь. Неужели нельзя разделить со мной радость, если я что-то делаю хорошо? Черт, ты влюблена в меня или в этих неудачников, полудурков? По-моему, ты бы куда больше обрадовалась, приди я домой неудачником.

      – Я хочу, чтобы ты выигрывал, Джек, просто ты придаешь слишком большое значение тому, что ты делаешь.

      – Черт возьми, это моя работа, моя жизнь. Я горжусь тем, что я самый лучший. Это как полет, как полет в небесах и победа над солнцем.

      – Что ты будешь делать, когда больше не сможешь драться?

      – Черт возьми, у нас будет достаточно денег, чтобы делать все, что вздумается.

      – Кроме того, быть может, чтобы ладить друг с другом.

      – Может быть, я научусь читать «Космополитен», развивать интеллект.

      – Да, кое-что развить не мешает.

      – Ебал я тебя!

      – Что?

      – Ебал я тебя!

      – Как раз этого ты давненько не делал.

      – Может, кому-то