Море-океан. Алессандро Барикко

дерзновенный замысел, возникший в один чудесный день двенадцать лет назад. Утешением мне послужит мысль о том, что Вы пребываете в полном здравии и душевном покое.

      Сказать по правде, я никогда прежде об этом не задумывался, но я и впрямь ни разу не плавал на корабле.

      В тиши этой уединенной местности меня не покидает уверенность, что в своем невообразимом далеке Вы сохраните воспоминание о том, который любит Вас и посему Ваш навек

      Исмаил А. Исмаил Бартльбум

      Бартльбум кладет перо, сгибает лист, втискивает его в конверт. Встает, вынимает из дорожного сундука шкатулку красного дерева, приподнимает ее крышку и опускает внутрь раскрытый безадресный конверт. В шкатулке покоятся сотни точно таких же конвертов. Раскрытых и безадресных.

      Бартльбуму 38 лет. Он верит, что где-нибудь и когда-нибудь встретит женщину, которая всегда была и будет его женщиной. Порой он сетует на немилосердную судьбу, заставляющую его упорно ждать своего часа. Впрочем, со временем он стал относиться к этому сдержаннее. Много лет, изо дня в день, он берет в руку перо и пишет ей. Бартльбум не знает ни ее имени, ни адреса, но он твердо знает, что должен рассказать ей о своей жизни. Ибо кому же, как не ей? Он верит, что, когда они встретятся, он с трепетной радостью водрузит на ее лоно шкатулку красного дерева, доверху наполненную письмами, и скажет:

      – Я ждал тебя.

      Она откроет шкатулку и прочтет их все до одного, неспешно взбираясь по длинным верстам иссиня-чернильной нити, восполняя годы – дни, мгновения, – которые этот человек подарил ей задолго до того, как встретил. А может, попросту перевернет шкатулку и, ахнув при виде забавного снегопада из писем, с улыбкой скажет этому чудаку:

      – Ты сумасшедший.

      И будет любить его вечно.

      4

      – Падре Плюш…

      – Да, барон.

      – Завтра моей дочери исполняется пятнадцать лет.

      – …

      – Прошло восемь лет, как я отдал ее на ваше попечение.

      – И вы не излечили ее.

      – Нет.

      – Ей предстоит выйти замуж.

      – …

      – Ей предстоит покинуть этот замок и увидеть мир.

      – …

      – Ей предстоит рожать детей и…

      – …

      – Рано или поздно ей наконец предстоит начать самостоятельную жизнь.

      – …

      – …

      – …

      – Падре Плюш, моя дочь должна выздороветь.

      – Да.

      – Найдите того, кто сумеет ее вылечить. И приведите сюда.

      Слава об этом докторе шла по всей округе. Звали его Аттердель. Многие были свидетелями того, как он поднимал людей со смертного одра; кое-кто уже отдавал концы, одной ногой стоял в могиле, совсем было скапустился, а он вытаскивал его с того света и возвращал к жизни; чудеса, да и только, хоть и не всем они приходились по душе; но делать нечего: в этом ремесле никто не мог с ним сравниться; так что народ худо-бедно восставал из гробов, а близкие и родственники, смирившись с неизбежным, начинали все с начала, отложив до лучших времен слезы и раздел наследства: в другой раз они будут предусмотрительней