Несчастный случай. Старые грехи. Андрей Кокотюха

обсуждать пока стеснялся.

      – Ну что ты в самом деле! Клещами тянуть? – Воха обиженно поджал нижнюю губу.

      – Учится на учительницу младших классов.

      – А звать как?

      – Мария. Маша, – голос Кошеля потеплел.

      – Знает твоя Маша, чем ты занимаешься?

      – Мы со школы вместе. Конечно, знает.

      Воха вспомнил, что они с Томой тоже вместе с первого курса института. Правда, она не его девушка. Его девушка сейчас Лариса Островая, журналистка криминальной хроники, которую люди узнают на улице. Вот, черт! – Воха хлопнул себя по карману куртки, где лежал мобильный. Он же обещал перенабрать ее, как освободится. – Да, ладно, наверняка с какой-то ерундой звонила. Вроде, вызвать мастера починить бойлер, горячей воды уже неделю нет, а у них бойлер полетел. Ларисе надо голову мыть перед укладкой каждый день, а под холодной, как Воха, она не может. И белье постельное у него турецкое, а не «Енглиш хоум», и зубная паста не «Сенсетив». И крем после бритья пахнет дешево. И сыр он покупает Российский, а не Бри. Была бы у него учительница младших классов, наверное, жизнь была бы попроще. С другой стороны, его окружают такие женщины, которых он выбирал сам: Лара – с замашками звезды; Тома, которая в последнее время вообще выглядит, как икона стиля с обложки журнала. У нее вроде теперь даже секретарша есть. Правда, последним таким журналом они с Бобом топили буржуйку. Некоторым дзен-буддистам, к которым Воха почему-то причислял Шульгу, вся эта глянцевая слава вообще до лампочки! Калганов усмехнулся про себя и поднял воротник куртки. Они со старлеем подошли к главному входу в клинику.

      – А у вас, то есть тебя? – Кошель проявил вежливость.

      – Что? – Воха потерял нить разговора, отчего спросил чуть резче, чем следовало.

      – Девушка?

      – Ага. Будь оно неладно! Лучше б собаку вернул, – Воха отмахнулся.

      В душе он обрадовался, что Шурика еще не просветили, с кем живет Калганов, хотя это было излюбленной темой для троллинга у всей конторы. «Приберегают, черти, для особого случая».

      Воха видел Сушко впервые, но, даже не зная доктора, он пришел к мгновенному выводу, что происшествие существенно повлияло на того. Держался главврач не столь уверенно в себе, как, наверное, раньше, судя по дорогому костюму и раболепству встречного персонала. За последние сутки он заметно осунулся, впалые щеки тронула сизая щетина. Пожимая руки оперативникам, доктор притронулся пальцами левой руки к веку. Пытался унять нервный тик. «Что ж вы, доктор, не пропишите себе успокоительного», – подумал Воха. Сушко не знал, как информация просочилась за стены клиники, но уже двоих его пациентов решили забрать домой, не завершив оговоренный заранее курс. Десять лет труда, положенных на создание имени и репутации, оказались под ударом. А тут еще и полиция.

      Воха уселся нога на ногу. Кресла в кабинете главврача, как и положено, были удобными. Пока Кошель уважительно разглядывал дипломы на стене, Воха взял со столика брошюру на английском и, с видом знатока пролистывая страницу за страницей,