Михалыч (сборник). Александр Блик

этот пенальчик. Давай купим! Ты посмотри, на нем птички и зайчики.

      Я стал вздыхать и думать. А она:

      – Мы скажем дяде Боре, что в канцтоварах папиросы перестали продавать!

      – Это папиросный магазин. А пенал здесь случайно.

      – Нет! Это папиросы здесь случайно!

      Я купил. Танечка стала счастлива. На папиросы денег не осталось.

      Я стал ходить по другой стороне улицы. Один. С Танечкой почему-то не хотелось. И чувствовал себя очень тревожно. И это случилось через день-два. Голова дяди Бори показалась над забором и крикнула:

      – Михалыч, привет! Про папиросы забыл?

      Его, видно, снизу подсадили товарищи. Я подошел, посмотрел в разные стороны и соврал:

      – Папа забрал.

      – Миша? Не может быть! А ты сказал, что это мне?

      – Нет, – врать было очень противно.

      – Так пойди и скажи!

      …Я сказал. Папа сделался зол, как никогда. И скрутил мне ухо.

      – Ты хоть понимаешь, что это воровство и растрата? За это взрослых в тюрьму сажают!

      – Понимаю, пап.

      Я еще позавчера сам понял, что повторил дяди Борину ошибку. И раньше, чем вырос. И понял, страдая… Через какое-то время спросил у бабушки, почему пленники не разбегаются:

      – Почему сами не ходят за папиросами хотя бы?

      – А смысл? Жены или начальники все равно сдадут их обратно. И за нарушение режима будет большой срок в другой тюрьме. С очень большим забором. А так они отмашут метлой за свои проделки пятнадцать суток и возьмутся за ум.

      …Она искренне так считала. В смысле, что возьмутся за ум.

      Война

      Мы с папой ужинали, а бабушка смотрела. Она всегда смотрела. А папа спросил:

      Примечания

      1

      Неубирающиеся шасси (сленг тех лет).