Весь мир Фрэнка Ли. Дэвид Юн

Готова поспорить на миллион баксов.

      – Ха-ха! – Я начинаю смеяться, но тут же замолкаю.

      К моему ужасу, Брит заглядывает в машину и достает жестянку с мятными леденцами, кладет один себе в рот и мне тоже бросает конфетку.

      – Попробуй.

      – Ты с ума сошла, – отвечаю я, смеясь, и оглядываюсь. Но леденец все же беру.

      Брит аккуратно прикрывает дверь и захлопывает ее движением бедра.

      – Люди оставляют в машинах свидетельства собственной жизни. Я чувствую себя археологом. Автоархеологом.

      – Слушай, это может плохо кончиться.

      – Не паникуй, Фрэнк Ли, – отвечает Брит с наигранной дерзостью. – Да даже если нас поймают – ну и что? Я просто скажу: «Божечки, я такая пьяная! А машины вообще‐то надо запирать. Пока!»

      Эти слова она произнесла как обычная отвязная калифорнийская девчонка, так что я даже невольно улыбнулся. Если бы мы были на уроке английского, то мисс Чит назвала бы это сменой кодов. Это как смена акцентов, только немного на другом уровне.

      Дело в том, что с приятелями мы говорим не так, как с учителями (для друзей – калифорнийский разговорный английский, для учителей – калифорнийский официальный английский), и не так, как с девушками (тут нужен калифорнийский распевный), и не так, как с родителями-иммигрантами (у них калифорнийский «ты-вывел-меня-из‐себя»). Мы адаптируем свою речь под нашего собеседника. И не только адаптируем, как говорит мисс Чит. Люди меняют коды для того, чтобы кого‐то смутить, чтобы показать, кто тут главный, или чтобы прикинуться кем‐то другим.

      Я всегда считал, что хорошо умею менять коды, но Брит в этом просто мастер. Она будто становится совершенно другим человеком. Интересно, какие еще коды она умеет использовать?

      – Эта… Нет, здесь лампочка сигнализации мигает… – замечает Брит. – Может, эту?

      Она открывает дверь.

      – Ага!

      – Я вскрываю машины с Брит Минз, – говорю я.

      – Разве вскрываешь? Она же не заперта, – возражает мне Брит.

      – И давно ты так развлекаешься?

      – Всего пару месяцев. Я находила алкоголь и деньги, которые просто так лежали в машине. Однажды нашла старый полароид.

      – Подожди, ты что, забираешь вещи себе?

      Брит откапывает что‐то в салоне.

      – Смотри! Компакт-диски. Кто в наше время их слушает?

      Она бросает мне один диск, словно это фрисби. Я ловлю его и вижу, что все на нем написано по‐армянски.

      – Слышишь, положи все это на место, – говорю я и стираю свои отпечатки с диска. Вдруг ФБР будет расследовать его исчезновение? Я бросаю диск Брит, но та нажимает на кнопку замка и захлопывает дверцу.

      – Слишком поздно, – смеется Брит. – Тебе придется оставить его себе.

      – Я тебе уже говорил, что ты с ума сошла? – спрашиваю я и засовываю диск в задний карман.

      – Отвечу на твой вопрос. Нет, я себе ничего не беру. Просто перекладываю вещи в другие машины.

      – Обалдеть. Это просто какая‐то метафора.

      – Метафора?

      Я