Жизнь Матвея Кожемякина. Максим Горький

Читать онлайн.
Название Жизнь Матвея Кожемякина
Автор произведения Максим Горький
Жанр Повести
Серия
Издательство Повести
Год выпуска 1909
isbn



Скачать книгу

чай, водку и разноцветные наливки, ели куличи, пасху, яйца. К вечеру явилась гитара, весёлый лекарь разымчиво играл трепака, Власьевна плясала так, что стулья подпрыгивали, а отец, широко размахивая здоровой рукой, свистел и кричал:

      – Делай, ведьма! Моть – поди сюда! Любишь, стало быть? Эх, мотыль мой милый, монашкин сынок! Не скучай!

      Он дал сыну стаканчик густой и сладкой наливки и, притопывая тяжёлыми ногами, качая рыжей, огненной головой, пел в лицо ему удивительно тонким и смешным голосом:

      Вот во поле, на лужку

      Стоит бражка в туеску,

      Она пьяная – хмельна,

      Крепче всякого вина…

      Матвею почему-то было жалко отца; ему казалось, что вот он сейчас оборвёт песню и заплачет.

      – Марков – подкладывай огня! Ох, ты! Крутись! – командовал отец.

      Коротенький лекарь совсем сложился в шар, прижал гитару к животу, наклонил над нею лысую голову, осыпанную каплями пота; его пальцы с весёлою яростью щипали струны, бегали по грифу, и мягким тенорком он убедительно выговаривал:

      И поп – помрёт,

      И солдат – помрёт,

      Только тот не помрёт,

      Кого смерть не возьмёт!

      – И-их! – визжала Власьевна, отчаянно заламывая руки над головой.

      – Марков! – вопил отец. – Гляди, а? Это ли не зверь, а?

      – Холмы-горы! – отзывался лекарь, брызгая весёлым звоном струн, а Матвей смотрел на него и не мог понять – где у лекаря коленки.

      Вдруг явился высокий, суровый Пушкарь, грозно нахмурил тёмное бритое лицо и спросил хриплым голосом:

      – За что Муругого убили, беси?

      Отец поднял завязанную руку, махая ею.

      – Видал? Сустав с мизинца – напрочь! Марков ножницами отстриг. Садись, служба!

      – Ещё башку тебе отстригут, погоди! – предупредил солдат, усмехаясь и взяв Матвея за руку.

      – Айда спать!

      Через несколько дней, в воскресенье, отец, придя из церкви, шагал по горнице, ожидая пирога, и пел:

      От юности моея

      мнози борют мя страсти,

      Но сам мя заступи

      и спаси, спасе мой!

      Со двора в окно, сквозь узорные листья герани, всунулось серая голова Пушкаря. Он кричал:

      – Опять кощунишь, Савёл? Опять носам?

      – Поди прочь! – сказал отец, не останавливаясь.

      – Я те говорю – осанна заступи! Осанна, а не – носам!

      Отец подошёл к окну и, ударив себя кулаком в грудь, внушительно заговорил:

      – Сам! Понимаешь, старый чёрт? Не я, а – бог! Но сам…

      В окно полился торжествующий рёв:

      – Ага-а, запутался, еретик! Я – не я, сам – не сам…

      – Уйди!

      – Осанну господню не тронь…

      – У-ух! – взвыл Савелий Кожемякин и, схватив обеими руками банку с цветком, бросил ею в голову Пушкаря.

      Это вышло неожиданно и рассмешило мальчика. Смеясь, он подбежал к окну и отскочил, обомлев: лицо отца вспухло, почернело; глаза, мутные, как у слепого, не мигая, смотрели в одну точку; он царапал правою рукою грудь и хрипел:

      – Господи! Исусе… Исусе…

      Матвей