Долгий путь в лабиринте. Александр Насибов

Поначалу положение, в котором он оказался, его забавляло, но потом стало беспокоить, тяготить. В его руках были сведения о большой группе подпольщиков, а он бездействовал, следуя строгому приказу – ничего не предпринимать по собственной инициативе.

      Он терзался сомнениями: ведь хозяева не смогли бы разыскать его, даже если бы и хотели, – подпольщики были хорошо законспирированы. Как же быть? Донести на большевиков? Но тогда он и сам окажется под ударом: где гарантия, что его не прикончат вместе с другими?

      Однако даже если бы все обошлось, как агент он был бы потерян: подпольщик, вышедший невредимым из контрразведки оккупантов, безнадежно скомпрометирован в глазах большевиков. А руки у них длинные – везде достанут…

      И Лелека не решился действовать. Тем более что из центральных районов страны стали просачиваться сведения о том, что готовится всеобщий мятеж против Советов.

      Вскоре слухи подтвердились. Вечером 6 июля немцы в городе переполошились. На перекрестках улиц встали усиленные патрули с пулеметами. Отряды оккупантов прочесывали квартал за кварталом, сгоняя задержанных в комендатуру. На пустыре за привозом гремели залпы – там расстреливали.

      Утром причина тревоги выяснилась. Германская комендатура выпустила листовку. Сообщалось, что в Москве «головорезами из ВЧК» убит германский посол Мирбах.

      Спустя неделю в город тайно пробрался Андрей Шагин, месяц назад уехавший по делам в Москву. Саша привела к нему нескольких чекистов, среди них Григория Ревзина и Лелеку.

      – Мирбаха убили фальшивые чекисты, провокаторы, – сказал Шагин. – Короче, левые эсеры. Одного из них направил на работу в ВЧК центральный комитет этой партии. А тот протащил в ВЧК сообщника. Их фамилии – Блюмкин и Андреев. Первого быстро раскусили – месяца не проработал, как был отстранен от должности… И вот оба они являются в германское посольство, предъявляют документ на право встречи с послом: написано на бланке ВЧК, подписи Дзержинского и члена коллегии Ксенофонтова, печать. Словом, все честь по чести.

      – Подпись Дзержинского и печать? – переспросила Саша. – Не ошибаешься?

      – Подписи оказались подделанными.

      – Разумеется, и печать тоже, – сказал Лелека. – Вот ведь какие негодяи!

      – Печать была правильная.

      – Как же так? – пробормотал Ревзин. – Бланк, понимаю, могли достать. Но печать?

      – Она хранилась у Товарища Председателя ВЧК, тоже левого эсера… Поняли теперь, что к чему? В Мирбаха стрелял Блюмкин. Тот был ранен, пытался бежать. Тогда в него швырнули бомбу. Убийцы выпрыгнули из окна – на улице их ждал автомобиль с работающим мотором.

      – Все предусмотрели, – сказал Ревзин.

      – Какая же цель этого? – спросила Саша. – Чего они добивались, Андрей?

      – Цель – спровоцировать немцев на военные действия. Чтобы те оккупировали всю страну. Эсерам, видимо, показалось недостаточным, что германские войска захватили Украину… Но и это не все. Акция в германском посольстве была как бы сигналом – в тот же день в Москве начался мятеж эсеров. Предатели укрепились