Чемодан (сборник). Сергей Довлатов

я и думал… Кстати, физиономия этой госпожи Ленарт не внушает мне доверия.

      Фред прикрикнул на Рымаря:

      – А чья физиономия внушает тебе доверие, кроме физиономии следователя?

      Финки быстро вернулись. Фред дал им чистое полотенце. Они подняли фужеры и улыбнулись – второй раз за целый день.

      Хозяйственные сумки они держали на коленях.

      – Ура, – сказал Рымарь, – за победу над Германией!

      Мы выпили, и финки тоже. На полу стояла радиола, и Фред включил ее ногой. Черный диск слегка покачивался.

      – Ваш любимый писатель? – надоедал финкам Рымарь.

      Женщины посовещались между собой. Затем Илона сказала:

      – Возможно, Каръялайнен.

      Рымарь снисходительно улыбнулся, давая понять, что одобряет названную кандидатуру. Однако сам претендует на большее.

      – Ясно, – сказал он, – а что за товар?

      – Носки, – ответила Марья.

      – И больше ничего?

      – А чего бы ты хотел?

      – Сколько? – поинтересовался Фред.

      – Четыреста тридцать два рубля, – отчеканила младшая, Илона.

      – Майн гот! – воскликнул Рымарь. – Это же звериный оскал капитализма!

      – Меня интересует – сколько пар? – отстранил его Фред.

      – Семьсот двадцать.

      – Креп-найлон? – требовательно вставил Рымарь.

      – Синтетика, – ответила Илона, – шестьдесят копеек пара. Всего – четыреста тридцать два рубля…

      Тут я должен сделать небольшую математическую выкладку. Креповые носки тогда были в моде. Советская промышленность таких не выпускала. Купить их можно было только на черном рынке. Стоила пара финских носков – шесть рублей. А у финнов их можно было приобрести за шестьдесят копеек. Девятьсот процентов чистого заработка…

      Фред вынул бумажник и отсчитал деньги.

      – Вот, – сказал он, – еще двадцать рублей. Товар оставьте прямо в сумках.

      – Надо выпить, – вставил Рымарь, – за мирное урегулирование Суэцкого кризиса! За присоединение Эльзаса и Лотарингии!

      Илона переложила деньги в левую руку. Взяла наполненный до краев стакан.

      – Давайте трахнем этих финок, – прошептал Рымарь, – в целях международного единства.

      Фред повернулся ко мне:

      – Видишь, с кем приходится дело иметь!

      Я испытывал чувство беспокойства и страха.

      Мне хотелось поскорее уйти.

      – Ваш любимый художник? – спрашивал Рымарь Илону.

      При этом он клал ей руку на спину.

      – Возможно, Маантере, – говорила Илона, отодвигаясь.

      Рымарь укоризненно приподнимал брови. Словно его эстетическое чувство было немного задето.

      Фред сказал:

      – Надо проводить женщин и дать водителю семь рублей. Я бы послал Рымаря, но он зажилит часть денег.

      – Я?! – возмутился Рымарь. – С моей кристальной честностью?!.

      Когда я вернулся, повсюду лежали разноцветные целлофановые свертки. Рымарь казался немного сумасшедшим.

      – Пиастры, кроны, доллары, – твердил он, – франки, иены…

      Потом