Забытый рубеж. Владимир Голубев

а печальные липы и яблони в саду отливались золотым светом. На середине улицы, в пыли и пепле, в позе Будды сидел еле живой Капитон Ильич, а в его безумных зрачках плясали языки пламени. Он лишь без конца повторял одну и ту же фразу, бормоча себе под нос:

      – Что ж вы дома-то стреляете по людям, будто разбойники? Я ж вас запустил как людей, подобру-поздорову.

      А рядом с ним причитала на всю округу, иногда перекрикивая треск от пламени, неутешная в горе супружница:

      – Капитош-а-а, потопаем мы с тобо-ой по миру-у-у да с протянутой руко-ой, на старость-то лет. Ой, я не вовремя состарилась, ой, не в нужную пору родилась. И пойдём мы широкой дороженькой, мимо ручьёв и быстрой реченьки, будем слёзы глотать сильно горькие…

      Пламень разгорелся выше деревьев, в любой момент могла рухнуть крыша. Соседи и студенты, встав в цепочку, принялись поливать стены и крыши соседних изб, боясь, что нежданный пожар может шальным красным петухом переметнуться и на них. Кто-то зашептал в толпе:

      – Может, немцы.

      – Да, наверно, шпионы. Вон сколь о них писали и бумаги измарали.

      Кто-то невидимый возражал:

      – Тихо, дурни, разве не видите, «чёрный воронок» у дома стоит.

      – А, тады понятно, – стали вторить сельчане.

      Тем временем здоровяк в серо-зелёной гимнастёрке грубо схватил за руку мелкого коллегу и оттащил ответственного за произошедший сыр-бор под ободранный куст сирени, зашептав ему прямо в лицо:

      – Ну, сержант Самбизов, что вы себе позволяете! Вы как миленький пойдёте у меня под суд. Растолкуйте дураку, зачем вы стреляли в Толстикова? Наверно, беспорядки намеревались устроить в колхозе? Вы понимаете, что колхозники нас могли запросто поднять на вилы, приняв за диверсантов или грабителей?

      – Простите меня! Я подумал, он разыскивает оружие, то есть хочет оказать сопротивление и шмальнуть по нам.

      – Идиот, какое оружие у учителя черчения, который и пукнуть спокойно не может, ибо спит как селёдка в бочке?

      – Товарищ капитан, так вы сами нам по дороге говорили, что он, возможно, немецкий шпион, и, мол, есть надёжные сведения.

      – Молчи и слушай мою команду, кусок дурака. Ищи где хочешь медика и бери справку, что Толстиков мёртв. И завтра с телом жду в Можайске. Будем дело закрывать. Как мне прикажешь докладывать в Москву, а? Что он оказал сопротивление? А если капнут, ведь там свидетелей целая изба? Прикажешь их тоже за одно расстрелять?

      – Так точно. Только на чём я его повезу, товарищ капитан, на своём горбу?

      – Вези на чём хочешь, но к обеду приказ должен быть выполнен, иначе загремишь под фанфары, учитывая военное время. Подумаешь, одним больше, одним меньше. Бабы ещё нарожают дураков.

      – Так точно.

      – Вот, уже лучше. Оставайся тут и сам объясняйся с колхозниками, а мы поехали в город. И ещё послушайте, Самбизов: попросите председателя колхоза помочь этим старикам, как-то не по-советски всё получилось.

      – Так