(Не) отец моего малыша. Дана Стар

удар ножом наживую.

      Золотая цепь на шее, стильные фирменные шорты…

      Ещё один удар без анестезии.

      А вечером, следующего дня, я получила серию мощных ударов в грудь.

      Когда узнала, кто ублюдок на самом деле такой.

      Что зовут его на Артём, а Кирилл… Большаков.

      И он… сын генерального директора в компании, в которую я недавно устроилась работать.

      ***

      – Просто жесть! Просто кошмар! Вот он мерзавец! Скотина! Кобелина чёртова! У меня нет слов. Меня до сих пор трясёт… а дальше-то, что было?

      Сделав паузу, я снова глотнула чаю, уже остывшего. Тошнота усилилась.

      На протяжении целого дня мне хотелось спать, рыдать, и избавиться от противных спазмов в желудке.

      Когда я поведала лучшей подруге историю, мне стало ещё хуже.

      Хорошо, что я до сих пор не заказала ужин. Иначе, не прошло бы и минуты, как он отправился бы обратно в тарелку.

      – А что дальше… – Схватила салфетку, промокая наворачивающиеся на глаза слёзы. – Дальше была конференция. И там, я увидела Артёма. Точнее, Кирилла.

      Шлепок.

      Катя, зарычав, со злости треснула кулаком ни в чём не повинную столешницу.

      Гости кафе, устроившиеся за соседними столиками, все как по команде обернулись на источник шума.

      – Урод конченный! Полный мандец! Я в шоке! Да что там в шоке! В ах*e полнейшем! И ты молчала?! Целый месяц ни слова! – Катерина треснула кулаком по столу, схватила рядом стоящую рюмку, до самых краёв наполненную прозрачной жидкостью, и залпом опустошила.

      Когда это Катя успела заказать спиртное?

      Я не заметила. Ещё бы. Потому что снова была вынуждена окунуться в адскую пучину боли.

      – Простите, дамы! У вас все в порядке? – за моей спиной раздался голос официанта.

      – Две рюмочки ещё принеси сюда. Давай. – Подруга щелкнула пальцем.

      – Простите, но вы…

      – Живей, родной! Или досье на тебя в книге жалоб настрочу.

      Мальчишка-официант быстренько испарился.

      Люблю я Катю. Сильная она женщина. Боевая. Старше меня на восемь лет. Трое деток. Мне бы у нее поучиться. Со своей-то неуверенностью и застенчивостью. Да вот не знаю как.

      Я всегда чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Как хрупкая лилия, окружённая колючим сорняком. Недаром ведь мама назвала меня в честь цветка.

      Когда впервые взяла на руки своё новорожденное дитя, в личико моё взглянула… и прошептала с радостью, с умилением в сердце: «Малышка. Как цветочек. Красивая, нежная хрупкая. Моя Лилия».

      Дедушка, после родов, в палату ей цветы принёс. Белые лилии. Она на них посмотрела и сразу же решила, что назовёт меня в честь любимого растения.

      Когда официант принёс Кате ещё две рюмочки «беленькой», она, приглушив напряжение в нервах, потребовала, чтобы я рассказала историю до конца.

      Мне уже, честно, было достаточно боли. Меня мутило. Глаза болели от слёз.

      Но я понимала, что всё же, нужно выговориться. Нельзя держать дрянь в себе.

      Исповедавшись, мне действительно немного полегчало.

      – Через