Первый снег. Мурадис Салимханов

пока я не справлю тебе документы. И над внешностью надо поработать.

      – А что с моей внешностью? – удивился Арс.

      – Ну смотри сам, ходишь ты, ссутулившись, немного выдвинув левую сторону вперед, словно сейчас начнешь перебежками пробегать двор. Взгляд настороженный, как у волка, глаза стеклянные и вид человека, постоянно готового к неприятностям. Тебя выкупит первый же патруль. Или ты приведешь за собой хвост, и потом, как здесь водится, будут сутки играть комедию об окружённых боевиках, хотя тебя могли бы взять по дороге, и потом разрушат дом и убьют всех. А потом будут показывать по телевидению и писать в газетах, или, в лучшем случае, пристрелят в городе. Мне это совсем не нужно, – подытожил Рассвет. – Если ты твердо решил начать новую жизнь, то я тебе помогу.

      – А ты не уедешь в горы к жене? – спросил Арс.

      – А-а, ты об этом звонке? Не поеду. Я привык здесь. Этот дом построил я своими руками на заработанные долгими годами средства, здесь выросли мои дети. Отсюда я отправил служить в армию своего Руслана, – дрогнувшим голосом сказал Рассвет, – здесь мой Джек, и я не поеду приживальщиком к моим зятьям, пусть, если она хочет жить там, то и живет, – с обидой подытожил свой монолог Рассвет.

      – Ясно, – ответил Арс, – а ты не поможешь мне найти одного человека в городе?

      – Кого это? – насторожился Рассвет.

      – Учителя, что сидел со мной. Не знаю почему, но я хочу найти его и поговорить с ним. Просто поговорить – за чашкой горячего чая, послушать его, у меня есть предчувствие, что моя судьба зависит от него, и я хотел бы узнать от него, что делать дальше.

      – Я могу сказать тебе, что делать дальше – тебе нужно сидеть и не высовываться, пока я не помогу тебе с документами, а потом делай что хочешь, мир большой и, на мой взгляд, в нем есть место каждому!

      Увидев помрачневшее лицо Арса, Рассвет примирительно сказал: «Для меня, бывшего мента, не составит труда найти твоего учителя, но прояви терпение, надо выждать, осмотреться, я уверен, что тебя ищут, и участкового давно не видел, идти к нему и выяснять, не разыскивают ли они тебя, было бы опрометчиво, но чутье мое подсказывает, что он сам нагрянет. И предупреждаю, как услышишь зазвонивший звонок на воротах, сиди тихо. Понял?»

      – Да, дядя Рассвет, понял.

      – Сегодня не обещаю, но завтра я начну поиски, а теперь расскажи мне, как выглядит учитель и почему он лежал в больничной палате тюрьмы?

      – Ну, он выше среднего роста, где-то метр восемьдесят, волосы седые, на вид лет под пятьдесят, хотя, я думаю, он намного моложе, выбит один глаз – левый, на допросе ему выбили, – пояснил Арс, – шрамы на лице и руках, фаланги сломанные на правой руке, из-за этого пальцы выгнуты наружу, голос молодой, в палате он был из-за кишечника, ему «розу» вставили, ну ты слышал, наверное, что это, и на груди раны нагнаивались, и звать его Мазгар, на его языке это значит бронзовый, фамилию не знаю, – подытожил Арс.

      – Да-а, – протянул Рассвет, – с такими приметами и последствиями пыток мне не составит