Рождественский экспресс. Дэвид Болдаччи

показалось, что у девушки южный акцент. Манера же речи Стива свидетельствовала о происхождении из Новой Англии.

      – Здо́рово. Я тоже поеду этим поездом.

      Когда-то Том собирался сделать Элеоноре предложение руки и сердца в поезде по дороге обратно во Франкфурт, после посещения Кельнского собора. Они поехали третьим классом, хотя купили билеты в первый, но были не в курсе этого: оба слабо владели немецким. Маршрут шел параллельно Рейну, и Том гадал, когда лучше всего затронуть эту тему. Первоначально он собирался сделать предложение в соборе, но в толпе фотографирующих туристов и ревущих детей это показалось неуместным. Он собирался сделать это только раз в жизни, и ему хотелось, чтобы все прошло идеально.

      Плавный ход поезда, оставшийся позади насыщенный день, кружки с пильзнерским пивом, пышный немецкий хлеб с сочными сосисками и отражение лунного света в водах легендарного романтичного Рейна – все вместе создавало, казалось, идеальные условия.

      Том представлял, как он опускается на колено, вытаскивает кольцо, объясняется в любви и тут же делает предложение. Она плачет от счастья, он тоже. Весь вагон третьего класса, полный бюргеров, встает и аплодирует им – ведь понятно, что обряд предложения руки и сердца преодолевает любые языковые и культурные барьеры. Когда они прибывают во Франкфурт, совершенно незнакомые люди желают будущим молодоженам всего наилучшего и на немецком, и на довольно хорошем английском, а некоторые даже суют им мятые марки. Однако ничего этого не произошло, потому что он не сделал Элеоноре предложение в тот вечер. И в другие – тоже. Он просто сидел на месте, и кольцо в кармане казалось тяжелым, как пушечное ядро, и он не находил в себе силы взять его и надеть ей на палец.

      Том снова сосредоточился на парочке.

      – Так, а ваши семьи и гости уже в поезде или вы встретитесь в Чикаго?

      Джули отвела взгляд, а Стив облизал губы. Похоже, Лэнгдон затронул больную тему.

      – Ну, понимаете, наши семьи, вообще-то, не…

      – Не знают, что вы женитесь?

      – Не знают и не одобряют свадьбу. – Джули вытерла глаза тыльной стороной ладони.

      – Перестань, Джули. Тому необязательно об этом знать.

      – Так он спросил, – парировала девушка.

      Стив взглянул на Тома наигранно-беззаботно:

      – Поэтому мы сыграем свадьбу сами. Потому что мы любим друг друга.

      Но Джули добавила:

      – Его семья не одобряет мою кандидатуру. Они думают, раз я родом из какого-то захолустного городишки в Аппалачах в Виргинии, то я – из белых отбросов[14]. Да, мой отец работал в шахтах с шестнадцати лет, а мать так и не закончила среднюю школу, – тут девушка перевела взгляд на Стива, – а твои родители из высшего света Коннектикута. Но мои родные вовсе не отбросы. Они ничуть не хуже твоих, а во многом и лучше, – добавила она с южным пылом.

      Том мысленно отметил, что оказался прав насчет их происхождения: девушка из Виргинии и парень из Коннектикута.

      – А твоя семья одобряет свадьбу? – спросил он Джули, пытаясь немного ослабить напряжение.

      – Они

14

Презрительное прозвище белых американцев-бедняков из южных штатов.