Игра на гранях языка. Б. Ю. Норман

государственный деятель».

      Ты отвечаешь: «Посмотрим!»

      Зато будущее для тебя достоверно и безусловно.

      «Завтра мы пошли в лес», – говоришь ты. У, какой лес зашумел назавтра!..»

(А. Вознесенский. «Оза»).

      «– Ей разрежут живот! – ликуя, кричит маленький Андрей.

      – Вчера будет родительский день, а ей разрежут живот!

      – Вчера! – иронически говорит Алеша. – Не вчера, а завтра»

(Р. Зернова. «Солнечная сторона»).

      Категория времени тесно связана с категорией вида. Вид в славянских языках – специфическая глагольная категория, суть которой сводится к выражению ограниченности действия (лингвисты предлагают еще термины предельность, точечность, завершенность и др.) либо к отсутствию таковой. Большинство глаголов образуют видовые пары – совершенного и несовершенного вида: принести – приносить, сбыть – сбывать, прочитать – прочитывать, охнуть – охать и т. п. (мы не касаемся здесь внутренних механизмов и направленности словообразовательных процессов). Важно другое: если вид – нормальная грамматическая категория, то она должна каждому совершенновидовому глаголу придавать соответствие в виде несовершенновидового, и наоборот. А на практике так не бывает, соотносительность видов сильно ограничена словообразовательными запретами. Как, например, образовать несовершенный вид от глаголов погодить или нахлынуть? Как образовать совершенный вид от глаголов раздражать или отрицать? Но опять-таки: «если нельзя, но очень хочется…» – и в рамках языковой игры такие образования становятся возможны. Покажем на некоторых примерах обход запретов на образование несовершенновидового глагола.

      «Всё задремывает… И разнокалиберная шумливая птица в птичнике, и толстая неповоротливая, обильно кормленная и поенная скотина в хлеву… – всё, всё спит»

(А. Аверченко. «Дюжина ножей в спину революции»).

      «– …Ну друг! Дай я тебя поцелую!

      Петухов поцелуй вытерпливает, но говорит…»

(Л. Лиходеев. «Слоны»).

      «Машина затряслась и запрыгала… Мотор взревывал, камни били в днище»

(А. Стругацкий, Б. Стругацкий. «Понедельник начинается в субботу»).

      «Вот, например, у меня есть душа внутренняя, а прана – это душа внешняя… Через эту самую прану передаются мысли на расстоянии, нах… как сказать… нахлынывают случайные воспоминания…»

(В. Пьецух. «Рука»).

      Здесь во всех случаях при образовании несовершенновидовой пары прибавляется суффикс-ива-/-ыва-. Но в тех же целях может использоваться и иное средство: «отнятие» от глагола приставки (которая, собственно, и несла значение совершенного вида). Примеры:

      «Дело он двигал осторожно и на все подстегивания главного инженера небрежно отмахивался: – Погодите, разберусь…

      Бахиреву некогда было «годить»»

(Г. Николаева. «Битва в пути»).

      «– Держи, бой, – сказал я и дал ему значки. Он остолбенел сперва… Пока он столбенел, мы спокойно шли. Но уже через несколько минут сзади раздался