Игра на гранях языка. Б. Ю. Норман

сказал начальник ОИР. – Во-первых, я, так сказать, не вижу главного отличия. А во-вторых, картофель, некоторым образом, – он…

      – Одно дело – «он», а другое дело – «она», – категорически сказал Начудеев. – Чувствуете нюанс?

      – Конечно, конечно, – смущенно сказал начальник ОИР и зарделся.

      – Кроме того, моя механическая картофелекопательница, – безапелляционно сказал Начудеев, – может быть легко приспособлена, чтобы извлекать из почвы стандартный морковь.

      – Э-э… – боязливо сказал начальник ОИР. – Морковь – женского рода…

      – Женского – особ-статья, а мужского – особ-статья, – с нажимом сказал Начудеев. – Осознаете контраст?

      – Разумеется, – сдавленно сказал начальник ОИР, и кровь бросилась ему в лицо. – Оставьте, пожалуйста, заявку. Мы рассмотрим.

      – То-то же, – бесцеремонно сказал Начудеев, оставил заявку и ушел.

      Начальник ОИР нерешительно пробил заявку дыроколом и достал папку «скоросшиватель». Подшив бумагу, он украдкой приписал на обложке «…ница» и густо залился краской».

      Следующая грамматическая категория, которая несомненно заслуживает нашего внимания, – это категория падежа. Значения падежей имеют в своей основе разнообразные отношения, возникающие в объективной действительности, – такие, например, как переход действия на объект (читать книгу), «участие» инструмента в действии (замахнуться палкой), количественное измерение объекта (бутылка молока), принадлежность его некоторому лицу (велосипед брата) и т. п.

      Условный, конвенциональный характер данной категории вытекает уже из того факта, что во многих языках падежей просто нет, а в тех, в которых эта категория существует, количество отдельных падежей сильно разнится: от двух единиц до нескольких десятков.

      Если посмотреть на падеж с точки зрения языковой игры, то по сравнению с родом данная категория выглядит более «строгой»: она предоставляет говорящему меньше возможностей для выбора конкретной единицы, меньше «подвержена колебаниям». Тем не менее и падеж вносит свою краску в палитру языковой игры, служит усилению экспрессивности текста, созданию комического эффекта, налаживанию личностных отношений между собеседниками и т. д.

      Прежде всего отметим, что говорящий может стремиться к тому, чтобы продемонстрировать свое знание всей системы словоизменения (в лингвистике она называется парадигмой). Он как бы пробует вслух «заполнить все клеточки» таблицы склонения, поворачивает слово к читателю по очереди разными его гранями, предвкушая всевозможные его употребления, как в следующих цитатах:

      «Тебя не соблазнить ни платьями, ни снедью:

      Заезжий музыкант играет на трубе!

      Что мир весь рядом с ним, с его горячей медью?..

      Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе…»

(Б. Окуджава. «Заезжий музыкант»).

      «Сладострастная отрава – золотая Брич-Мулла,

      Где чинара притулилась под скалою.

      Про тебя жужжит над ухом