Семь недель в чужом теле. Андрей Анатольевич Толоков

рубашка в одночасье стала мокрой.

      – Мать! – в полной тишине все услышали шёпот Ричарда. – Как говорить «раша»: фаша мать «фак».

      Ричард ещё несколько раз повторил матерное английское слово. Севастьянов первый пришёл в себя, поднялся и вышел на дорогу. Правое переднее колесо было разорвано в клочья. Андрей посмотрел на водителя, потом опять на колесо и опять на водителя. Потом он медленно поднял непослушные вялые руки и начал аплодировать человеку, сидящему за рулём. Вся свита, наблюдавшая за этим действом из салона, не понимала, что происходит. Только после того как они увидели колесо, вернее его остатки, пассажиры поняли почему шеф аплодировал водителю.

      Примерно через двадцать минут подъехала «аварийка». Колесо быстро поменяли. Проверили, не повреждено ли что–нибудь в рулевом механизме и разрешили ехать дальше. В городе, проезжая по Цветочному бульвару, Андрей увидел купол церкви.

      – Серёжа, – обратился Севастьянов к водителю, – останови около храма.

      Серёжа кивнул и остановил машину прямо напротив ворот, у которых сидел уже известный нам калека. Андрей Владимирович подошёл к воротам храма и остановился. Калека пристально смотрел на богатого человека, но милостыню у него не просил. Андрею показалось, что из глаз калеки сверкнул какой–то невероятно яркий свет.

      – Ты что–то хочешь мне сказать? – не очень вежливо спросил Андрей.

      – Хотел попросить у вас немного денег, – после продолжительной паузы ответил калека. – Но они мне особо не помогут. Вот если бы вы прошли в храм и искренне помолились за моё исцеление, это было бы кстати.

      – Конечно! – согласился Севастьянов. – Как тебя зовут? За кого просить?

      – Андреем меня зовут. Просите за Андрея, не промахнётесь, – и опять в глазах калеки сверкнул странный проблеск.

      – Меня тоже зовут Андрей.

      – Я знаю, – невнятно буркнул калека.

      – Что? – переспросил Севастьянов.

      – Ничего, ничего! Это я так, о своём. Что взять с больного человека, – ответил калека и, надвинув выгоревшую кепку на глаза, вытянул вперёд костлявую руку.

      Севастьянов неумело перекрестился и пошёл в храм.

      Глава вторая. Странная просьба

      – Вижу, озабочен чем–то, сын мой? – раздался голос совсем близко. – Могу ли я чем–нибудь помочь вам?

      Андрей Владимирович обернулся и увидел за спиной священника. Это был человек с добрыми глазами. Немолод, густая борода, сильно тронутая сединой, впалые щёки и острый нос с «греческой» горбинкой. Андрей окинул взглядом помещение храма и удивился. Только секунду назад в церкви были люди. Немного, но были. А теперь он стоял один перед иконой Николая Чудотворца и за спиной у него были только священник да ещё один человек, не очень опрятного вида, ходил по залу с незажжённой свечкой в руке и глазел на иконы. Мужчина был, явно, как и Андрей в храме новичок.

      – Чем же вы можете помочь мне? – после небольшой паузы спросил Севастьянов. – Простите, не знаю,