Семь недель в чужом теле. Андрей Анатольевич Толоков

головы. Серафим Дионисий негодовал. После гневной тирады, обращённой к близнецам, он повернулся к Престолу Яну и произнёс.

      – Случилось именно то, чего мы с тобой боялись, – Дионисий тяжело вздохнул и, взяв под руку Яна, отвел его в сторону. – Ты же понимаешь, что за все, что произошло, ответственность несём мы с тобой!

      – Понимаю, Серафим, – удручённо ответил Ян. – Нужно немедленно что–то предпринять. Так оставлять это нельзя.

      Дионисий обернулся и вновь сурово посмотрел на близнецов.

      – Вы так и не поняли своего предназначения, – строго говорил Серафим. – Вы Ангелы–хранители. Вы должны хранить и оберегать своих подопечных. Вы же знали, что вас ждёт забвение, если люди погибнут.

      Близнецы молчали.

      – Ждите здесь, – сухо сказал Серафим и исчез.

      Творец внимательно выслушал Серафима Дионисия и взял паузу. Он сидел неподвижно какое–то время и, было видно, что он обдумывает важное решение.

      – «Вот, я Господь Бог всякой плоти, есть ли что невозможное для меня?» – это писали про меня Святые Апостолы. Так они видят моё всесилие, – произнёс Творец, пронизывая взглядом Дионисия. – Одно исключение из правил тянет за собой следующее исключение. Если не разрубить этот узел, то исключения станут правилами.

      – Я так понимаю, – вступил в беседу Дионисий, – мы оставляем всё как есть?

      – Если бы, уважаемый мой Серафим, всё было бы так просто! – вставая со скамьи, ответил Творец. – Я тоже оказываюсь причастен к этой несправедливости. Поэтому решаю так. Я возвращаю души Севастьяновых. И даю Аугусто и Бернардо ещё один шанс. Но! – Творец многозначительно поднял указательный палец вверх. – На то, чтобы всё исправить я даю семь недель. Ни минутой больше. Если не справятся, исключений из правил больше не будет. Всё! Идите и объявите моё решение. Семь недель.

      Серафим Дионисий склонил низко голову в знак глубокого уважения и понимания решения Творца и удалился.

      После кромешной солёной тьмы, в которую погрузились Севастьяновы, пытаясь спастись, белое сияющее пространство давило на глаза.

      – Приёмный покой какой–то, – оглядывая белоснежные стены помещения, сказал Андрей. – Меня в таком же принимали после аварии самолёта в Майами. Только свет там был самый обычный, а здесь очень странный.

      – На вытрезвитель похоже, – поделился своими ассоциациями Андрюха. – Я там бывал, в Новороссийске. Только, наверное, очень новый. Видать, недавно построили.

      – Странно, – удивлённо произнёс Андрей. – Тебе не кажется, что здесь чего–то не хватает?

      – Кажется, – какая–то неопределенность или даже испуг читался в глазах Андрюхи–моториста. – Что–то тут ненормально. Шняга какая–то!

      – Как мы сюда попали? – продолжал анализировать Андрей. – Здесь нет двери. Нет окон. Если честно, то мне страшно!

      – Блин! – тяжело вздохнул матрос. – Где ваш вискарь? Сейчас бы бухнули и решили все проблемы.

      – Похоже,