Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи. Татьяна Николаевна Зубачева

кончилась. Большой Весенний Бал, Бал Весеннего Полнолуния. У каждой нашлось, что сказать и о чём вспомнить. Только миссис Стоун хранила мёртвое молчание. Весенний Бал у Жени тоже был. Быстро печатая, болтая и смеясь, она не могла не вспомнить…

      …Зал, террасы и сад – всё в круглых белых фонарях-лунах. Уж полнолуние – так полнолуние! Ни уголка без луны! И музыка, и танцы, танцы, танцы… Год копят деньги, достают, покупают, мастерят, чтобы быть в эту ночь как никто. И чтоб традиции не нарушить. А по традиции платье должно быть с длинной пышной юбкой, открытое, с узким облегающим лифом. Платья шьются и заказываются, мало кто решится взять напрокат. И она, как все, колдовала над платьем. Как из дешёвой материи и грошовой бижутерии сделать то, что любую замухрышку превратит в принцессу? Она так старалась. И девочки помогли ей. Они всё-таки хорошие и хотят ей только добра. И может, они и правы. Как оказались правы с Паласом. Как они радовались, что у неё в Паласе всё было хорошо, и теперь, если она на балу познакомится с кем-то, то не будет никаких препятствий, ведь она, наконец, стала как все, а то куда это годится – в семнадцать лет и девственница!! Правда, она русская, у русских цивилизация неразвита, но она же хочет быть как все… Да, она хотела. И постаралась забыть в день Бала про всё и быть как все. У неё было белое платье – белое нарядно в любой ткани – в цветах и оборках. Она высоко подобрала и уложила волосы и украсила причёску цветами. Цветочные колье и серьги, и длинные перчатки с нашитыми у локтей цветочками… Да, такого ни у кого не было! И когда она вместе со всеми вошла в неузнаваемый, залитый белым светом зал, музыка приподняла её над полом и понесла в волшебной круговерти запахов и звуков. Ах, как она танцевала, как танцевала… Высокий голубоглазый блондин кружил её над полом, над землёй. Он восхищался ею, а его комплименты были изысканны и оригинальны. Да, она действительно потеряла голову. И как ни убеждали её девочки, что она вскружила голову самому Говарду, самому Хемфри Спенсеру Говарду, самому блестящему кавалеру, самому богатому жениху Империи, но она-то знала, что вскружили голову ей. На том Балу начались эти волшебные необыкновенные полгода. И как же они страшно закончились. И всё кончилось…

      …Нет, она не хочет вспоминать. И не хочет помнить, что ей на балах больше не бывать. Она хочет болтать глупости и смеяться просто так, просто потому, что само слово «Бал» – волшебное слово. Конечно, надо устроить Бал. До весеннего полнолуния осталось так мало времени, но если мобилизоваться, создать ударную группировку и обеспечить тылы… то прорыв будет победным. Они с таким удовольствием щеголяли военной терминологией. Да за войну все к ней привыкли. А если ещё вернутся пленные…

      Слова о пленных прибили веселье, как дождь прибивает огонь. Войн без пленных не бывает, но русских пленных… говорят, их всех, в лагерях, тсс, не надо об этом… а русские пленных не отпускают, говорят, они хотят, чтобы пленные построили всё разрушенное на Русской территории, а там развалин, говорят, на десятилетия хватит… Это же ужасно.

      В комнате воцарилось молчание до обеда.

      На обед разбегались по близлежащим кафе и барам. Женя обычно обходилась сэндвичем и чашечкой кофе у магазинной стойки в своей закупочной пробежке, но сегодня