Патч. Канун. Михаил Зуев

земной шар, а его, в свою очередь, словно кольцо Сатурна или питон, обвивала надпись «ФинСовТрейд».

      – Я из сто пятой больницы, – уняв волнение, сказал Док. – Вы нам мониторы поставляли.

      – Чт-тто, чтт-то-тт-о не в пор-ряд-дке? – сидевший за столом финн в синем клубном пиджаке с золотыми пуговицами удивленно уставился на Дока из-под полуспущенной титановой оправы дорогих очков. – Нам-м ник-кт-тто от-т в-вас н-не з-з-вон-нил.

      – Не, не беспокойтесь, с мониторами все нормально. Я по другому вопросу!

      Три недели спустя составы с лесом бодро оформлялись на вывоз выборгской таможней, финские фуры, груженные ящиками с заоблачными по цене компьютерами, столь же бодро пересекали финско-советскую границу в обратном направлении, а Марку Ликконен привез Доку домой на своем белом «вольво» чемодан. В чемодане было семьсот семьдесят пять тысяч американских долларов.

      – Мож-жешь н-не счит-тать, у мен-ня как в пан-нки! – довольно улыбался в усы Ликконен.

      – Какие панки? – не понял Док.

      – Пан-нки – эт-то бан-нк по-ф-фин-н-нски.

      Двести семьдесят пять тысяч увез тюремщик из Буранска, пятьсот осталось Доку с партнерами.

      – По сто шестьдесят шесть на нос, – сказал Док и смочил пальцы о влажную губку.

      – Не, цифра херовая, – возразил Веня. – Давай по сто пятьдесят, а пятьдесят в резерв.

      – Как скажешь, – согласился с ним Док.

      Общак в пятьдесят тысяч унес Рустик. Больше Док никогда не видел ни его, ни этих денег. По слухам, Рустик начал торговать в розницу бензином – ставил бензовозы на Яузе и Котельнической набережной. Однажды продавец с одного бензовоза сбежал с выручкой за три дня. Рустик поехал торговать сам. Подъехали ребята, невежливые, сказали отдать ключи от бензовоза и гулять. Рустик полез за ключами, но вместо них вытащил из-под сиденья ствол. Ребята оказались проворнее. Ни ствола, ни бензовоза, только Рустик с двумя дырками в груди и одной в голове – в придорожной грязи.

      Веня периодически доставал Дока по телефону с какими-то бредовыми идеями. Потом позвонил и сказал, что уезжает в Израиль. Тепло, по-доброму попрощались. На Веню Док зла не держал. Да и на Рустика тоже. Спалился по-глупому, жадность фраера сгубила.

      Из больницы Док уволился. В отделение пришел новый заведующий, стал всех шкурить направо и налево. Док прикинул – оставшейся у него на руках суммы, если считать доллар как один к четырем, хватало при той зарплате, что он получал в больнице, на двести восемьдесят восемь и восемь в периоде лет. Док послал надувшегося, как индюк, заведующего по известному из русского народного эпоса адресу и забрал трудовую книжку из отдела кадров.

      К тому времени Док был уже год как женат. Жену Док нашел себе странным образом. Посещая время от времени Центральную медицинскую библиотеку на Профсоюзной, он обнаружил в зале журнальной периодики молодую миловидную библиотекаршу с очень приятным голосом. Когда она пришла на первое свидание, Док встретил ее с двумя букетами в обеих руках.

      – Это вам, – сказал он, протягивая розы Татьяне.

      – А