Стирая границы. Симона Элкелес

вернуться ко мне. – Чтобы твоей матери не пришлось отвечать на вопросы, почему ее сын решил сидеть с незнакомцами на похоронах. Хоть один раз не заставляй ее придумывать тебе оправдания.

      Я бросаю взгляд на маму и чувствую укол вины. Не то чтобы она была заботливой всю мою жизнь, но не нужно давать ей еще одну причину, чтобы надраться.

      Обходя отчима, чтобы сесть рядом с мамой, я морщусь, когда он похлопывает меня по спине, словно мы друг друга любим. Это просто шоу. Если бы все тут знали, как он издевался над Максом за его спиной, то хоть мельком увидели бы настоящего шерифа Пола Блэкберна.

      Суматоха в переднем ряду заставляет меня вернуться к причине, по которой я здесь. Девочки-двойняшки Макса плачут. Когда миссис Тригер говорит сыну сесть поближе к ней, парень качает головой.

      – Я не хочу быть здесь! – выкрикивает он.

      Мать протягивает руку, чтобы утешить его, но он уворачивается и убегает. Парень прав. Я тоже не хочу здесь быть.

      Когда присутствующие на похоронах и партнер Макса, Ланс, бросаются к убитой горем вдове, чтобы утешить ее, я выскальзываю наружу.

      Я достаточно быстро нахожу парня. Ему около одиннадцати или двенадцати. Ужасно в таком возрасте потерять отца. Черт, я потерял отца еще до рождения, и это тоже было ужасно. Точнее сказать, мой папа ушел. Исчез, как только мама сказала ему про беременность. Вроде бы он забрал все накопленные ею деньги и сбежал с какой-то бимбо-стриптизершей[1], которую встретил в забегаловке.

      Мой папа был чертовским придурком.

      Сын Тригера выглядывает из-за дерева и с любопытством рассматривает меня.

      – Я ни за что туда не вернусь.

      Я пожимаю плечами и вытаскиваю сигареты из кармана.

      – Слушай, парень, мне наплевать, вернешься ты туда или нет. – Я зажигаю сигарету и сажусь на скамейку для пикника возле дерева. – По мне так оставайся здесь и прячься хоть весь день напролет.

      – Я не прячусь. – Он выходит из-за дерева, и я вижу его худощавое тельце и красное, опухшее от слез лицо.

      Я делаю затяжку, и дым обжигает стенку горла. Это в очередной раз напоминает мне, почему я ненавижу эти чертовы штуки.

      – А я думаю, прятался.

      Парень осторожно садится на край скамейки.

      – Ты же сын шерифа Блэкберна, да?

      – Пасынок, – быстро исправляю я.

      Он переводит взгляд на сигарету.

      – Это вызывает рак.

      – Как и поедание хот-догов. Пробовал?

      – Ага.

      Я делаю еще одну затяжку и тушу сигарету прямо о скамейку. Я начал курить примерно в его возрасте, когда мама оставила пачку «Ньюпорта» на кухонном столике и ушла на всю ночь. А бросил курить, когда начал заниматься спортом и качаться, но иногда я выкуриваю по одной в тяжелые дни. Сегодня точно нужна пара затяжек.

      – Иногда весело делать дерьмо, которое тебе вредит, – говорю я ему.

      – Ты правда сидел в тюрьме за кражу автомобиля? – спрашивает он.

      – Я ее не крал, парень. Я ее позаимствовал.

      – Зачем?

      – Хочешь

1

Bimbo – итальянское слово, которое используется для собирательного описания кокеток, вертихвосток, пустышек и т. п.