Чем черт не шутит. Алексей Калугин

в их число не входила. К тому же полковника отличало эдакое старомодное мужицкое понятие о собственном достоинстве: если сказал, так сделал! На попятную он не шел никогда. Даже если ситуация того требовала.

      Я уже начал подумывать, не купить ли мне газету, что уже граничило с легким сумасшествием, когда наконец появился Малинин. Причем, совершенно не с той стороны, откуда я его рассчитывал увидеть.

      Он шел такой уверенной походкой, что ему можно было только позавидовать. Так, именно так ходят настоящие хозяева жизни! А не рабы обстоятельств. Одет он был в несколько старомодный, но сшитый с иголочки темно-синий костюм, какие любят надевать на пленарные заседания депутаты. В петличку был вставлен маленький бутончик белой розы. В руках он держал небольшую белую картонную коробку.

      Последнее обстоятельство показалось мне особенно странным. Что бы это значило? Или лучше спросить, к чему бы это? Ходить с коробкой в руках – это не в правилах заслуженного чекиста Малинина.

      Заметив меня, полковник помахал рукой.

      Так, значит, коробка не тяжелая – он с легкостью держит ее одной рукой.

      – Привет, Каштаков! – Малинин улыбался так, будто и в самом деле был рад меня видеть.

      – Здравствуйте, Вячеслав Семенович, – сдержанно поприветствовал его я.

      – Ты чего такой серьезный? – насмешливо прищурился Малинин. – Живот болит? Али на ежа сел?

      Это у него юмор такой. Тупой, зато беззлобный и вполне безобидный. Нужно только привыкнуть.

      – Угощайся, Каштаков, а то заждался, небось.

      Малинин открыл коробку.

      Меня аж передернуло, когда я увидел, что в ней лежит.

      Ненавижу мусорную кухню из уличного общепита. Но Малинин угощал от чистого сердца, так что отказываться было неудобно. К тому же в коробке лежали две шаурмы, следовательно, Малинин и для себя припас.

      – Спасибо, Вячеслав Семенович.

      Я опасливо взял теплую шаурму в руку и, не зная, что с ней делать, понюхал.

      – Свежая, свежая, – заверил Малинин. – Только что на углу купил. Там у них ларек хороший. Да и меня они знают, так что мяса кладут от души.

      Полковник взял в руку шаурму, а коробку кинул к подножью памятника. Малинин явно умел обращаться с подобного рода продуктами. Снял упаковку, обернул в салфетку, слизнул каплю вытекшего соуса и впился в шаурму зубами.

      – Чье мясо? – поинтересовался я на всякий случай.

      – А тебе не все равно? – довольно прочавкал Малинин. – Ты что, не православный?

      – А при чем тут это? – удивился я.

      – Раз в Московии живешь, следовательно – православный, – поставил диагноз Малинин. – Вне зависимости от возраста, расы, пола и вероисповедания.

      – Да ну?

      – Вот тебе и «да ну». Это, между прочим, новая концепция построения здорового гражданского общества. Газеты читать нужно, Каштаков! А ты, небось, только фильмы смотришь. Порнуху разную да боевики.

      – Я джаз слушаю.

      – Тоже не лучше! Джаз – это чуждая нам культура.

      – Нам – это кому?

      – Нам – это православным