Костёр для третьей смены. Татьяна Свичкарь

за ногу задела какая-то большая рыба! – кричала Олечка.

      – Это сом, это сом! – ёрничал Санька, – Сейчас он тебя на глубину утянет и схавает!

      Олечка рванула на берег, а Санька погнался за ней с какой-то рыбёшкой в руке, судя по её неподвижности – она только что плавала в Волге брюхом вверх.

      Олечка упала на песок, а Санька грохнулся рядом и попытался засунуть ей дохлую рыбёшку в лифчик купальника. Олечка отбивалась, а Ларисаа пообещала:

      – Мезин, я тебе её сейчас в рот засуну!

      Весть, что первый отряд «нашёл покойников» разнеслась по лагерю молниеносно, и теперь уже отряды, которые шли купаться, собирались хорошенько обыскать это место.

      Мечтали:

      – А если череп найти и вставить вовнутрь свечку….во будет класс!

      – А может, там каких-нибудь женщин хоронили, с украшениями… Представляете, бриллианты, настоящий клад.

      Но вожатые были уже предупреждены и на пляже сразу становились спиной к заливу:

      – Туда ни шагу! Купаемся только здесь, на пляже…

      Ирина Николаевна, когда ей рассказали, покачала головой:

      – Вот не было печали…

      И стала крутить диск старого телефона. Она собиралась позвонить в сельский храм, чтобы организовали это дело: пришли, собрали кости, отпели их, похоронили где-то.

      В этот день случилось ещё одно происшествие в том же первом отряде. Тихий час уже не встретил яростных возражений. Ребята рано встали, целый час плавали, да ещё такая жара… И после обеда все валялись в постелях, кто разговаривал тихонько, кто «играл в телефончик», а кто и вправду задремал.

      Ясно было, что и вторая часть дня будет насыщенной – репетиция концерта к открытию лагеря, потом дискотека…

      Когда «Тихий час» закончился. Вера Нестерова – молчаливая особа, которая за истекшие сутки не сдружились ни с кем из девочек, а тусовалась всё больше с мальчишками, достала из шкафа свою большую бордовую сумку. Хотела переодеться в другое платье.

      В это время в палату заглянул вожатый Андрей, он собирался поторопить всех на полдник. Именно Андрей бросил случайный взгляд в открытую сумку. И окаменел.

      – Вера, это что? – спросил он, тыча пальцем в разверстую сумочную пасть.

      – Вот зачем припёрся? – почти про себя сказала Вера, и громко, выразительно пояснила, – Это – джин.

      – Что?!

      – Что-что… У меня на эту смену днюха приходится. Что я её, кисельком в столовой буду отмечать?

      – А это? – продолжал бледнеть Андрей.

      И забыв, что обыскивать чужие сумки вожатые не имеют права, подцепил двумя пальцами в сумке пузырёк.

      – Это мои лекарства!

      – Брось врать – у меня мать фармацевт. Я знаю, что это. Это амфетамин. Кто тебе его дал?

      Вера сидела на кровати и смотрела теперь вызывающе:

      – Дядька знакомый дал. Расплатился, так сказать, за сексуальные услуги. Хорошая вещь – знаешь, как штырит…

      – Я к Ирине Николаевне, –