Роковая тайна сестер Бронте. Часть 3. Екатерина Борисовна Митрофанова

из полученных мною зарисовок изображала веселый летний пляж, усеянный множеством загорающих и купающихся людей. Внизу ее пестрела подпись «ЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ».

      Вторая картина представила моему жадному взору тот же пляж и тех же людей, которые были на первой зарисовке. И все же к светлому, безмятежному пейзажу «ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ» теперь прибавилась одна отличительная деталь. Среди плавающих людей виднелось страшное черное существо, увенчанное острыми короткими рожками. У меня не оставалось никаких сомнений относительно родословной этого рогатого представителя: разумеется, то был не кто иной, как сам Черт. Чернильная подпись к сему оригинальному произведению искусства гласила: «ПРЕДВЕСТНИК».

      Я обратил свой полный невыразимого ужаса взор к третьей зарисовке. Тот же пляж, тот же Черт, но на хребте у Черта сидит человек. «ОБРЕЧЕННЫЙ» – значилось внизу картины.

      На четвертом изображении я узрел иной пейзаж. Ни пляжа, ни людей, ни безобразного рогатого существа уже не было. Общим фоном служила теперь какая-то заповедная лесная глушь. Справа и слева – обрамление в виде двух стройных хвойных деревьев, а между ними возвышалась массивная фигура бурого медведя наподобие гигантского надгробия. Приглядевшись внимательнее, я обнаружил, что медвежье надгробие венчало обширную, усеянную дикими травами могилу. В оцепенелом ужасе я воззрился вниз, на название картины… «ДОЛИНА СМЕРТИ»…

      – Боже правый! – воскликнула Шарлотта, в чьих глазах отражался безотчетный предвечный страх.

      – Я осознал тогда, что в этих зловещих местах господствует Дух Смерти, а все обитатели гранитных плит – мертвецы. Состояние, овладевшее мною тогда – пусть и в кошмарном сне, – поистине не поддается описанию. Там, в беспощадных лапах у Смерти, были все мои дети – все до единого, и я преисполнился убежденной решимости спасти, по крайней мере, тех, кого к тому времени еще не отняла у меня жестокая Судьба.

      Я соскочил со своей плиты и стал подплывать к каждому из вас поочередно. Я приблизился к каменному ложу Патрика Брэнуэлла и попытался стащить его за ногу. Но брат твой остался недвижим, словно намертво прирос к злосчастному граниту. То же повторилось и с твоими сестрами Эмили и Энн. И тогда я направился к последней плите – твоей…

      Я прикоснулся к твоей ступне и – о, чудо! – ты подала признак жизни! Ты повернула ко мне свое смиренное лицо, облитое непостижимым Небесным Светом, озарила меня своей прелестной лучезарной улыбкой и поднялась на ноги. Я от всего сердца возблагодарил Господа за твое чудесное спасение и призвал Ангела. Того самого доброго Ангела, который доставил меня в эту заповедную обитель Смерти. И Ангел вновь явился мне! Его восхитительные могучие крылья сверкали и переливались в ярких солнечных лучах. Не теряя ни минуты, я сел к нему на спину и, зависнув в воздухе над самой твоей головой, попытался схватить тебя за руку и усадить рядом с собою, чтобы светлый Ангел отнес нас прочь от этих зловещих мест. Но тут возникло неожиданное препятствие: