Сын менестреля. Диана Уинн Джонс

выглядел совершенно неприметно: не юноша уже, но и не старик, волосы не слишком темные, но и не светлые, то Кленнен так и не смог его вспомнить и вскоре перестал напрягать память.

      Некоторое время спустя, когда солнце стояло уже низко, Олоб по собственной воле сошел с дороги. Повозка, подпрыгивая на кочках, проехала через кусты дрока и оказалась на вересковой поляне. Конек остановился у ручья.

      – Олоб считает, что это подойдет, – сказал Кленнену Дагнер. – Он прав?

      – Вы что, позволяете вашей лошади самой решать, где остановиться? – поразился Киалан.

      – Он нас почти никогда не подводил, – ответил Кленнен, осматривая поляну. – Да, очень славно. У коней есть дар находить хорошие местечки, Киалан. Запомни это.

      На лице пассажира застыло выражение недовольства. Он несколько презрительно наблюдал за тем, как Дагнер распрягает Олоба и ведет поить, как Морил стирает с повозки пыль и как Брид собирает хворост.

      – Ой, только не предлагай помочь, ладно? – пробормотала Брид в сторону Киалана.

      Пока Линайна готовила ужин, Кленнен взял с повозки большую квиддеру, тщательно ее настроил и поманил к себе Морила. Морил неохотно подошел. Он немного робел перед большой квиддерой. Ее блестящее круглое брюшко было даже более внушительным, чем животик Кленнена. Инкрустация на верхней деке и на грифе, сделанная из перламутра, слоновой кости и разноцветного дерева, складывалась в причудливые и непонятные узоры. А когда на квиддере играли, ее голос был таким удивительно сладким, что совершенно не походил на звучание других инструментов. Кленнен относился к ней столь трепетно, что Морилу до сих пор иногда казалось – а в раннем детстве он был в этом свято уверен, – будто квиддера являет собой дополнительную, особую часть Кленнена, гораздо более важную, чем рука или нога, нечто вроде деревянной души.

      – Ну-ка, давай послушаем ту песню Осфамерона, – сказал Кленнен.

      Старые песни были Морилу не по душе, и оттого ему стоило немалых трудов заучить их. Дело шло медленно. Кленнен поправлял его, заставлял вернуться к самому началу и дважды остановил во время второго куплета. Что еще неприятнее, к ним подошел Киалан и встал напротив Морила, слушая его. Морил, желая спрятаться от назойливого внимания, между двумя нотами погрузился в грезы и замолчал. Он был с Адоном на зеленой дороге Севера.

      – А что, его действительно нужно учить? – спросил Киалан.

      – А как иначе, по-твоему, он научится? – вопросом на вопрос ответил Кленнен.

      Казалось, Киалан немного смутился.

      – Ну… я вроде как думал, что они это усваивают… во время представлений, – ответил он.

      – Или мастерство растет само, как волосы и ногти? – предположил Кленнен.

      – Нет, я… Уфф, чепуха какая! – заявил Киалан и, к великому облегчению Морила, отошел в сторону.

      Но он подошел снова, когда Морил закончил и его место заняла Брид. Киалан поймал Морила за рукав:

      – Слушай, вы знаете всю эту музыку, но ты, небось, не умеешь даже читать и писать, так?

      Морил