Нежный человек. Дмитрий Анатольевич Миронов

Металлстрое и Обухово, на Московский вокзал поезд приходит почти пустой.

      Все как обычно – "логан", пакет с доставкой, тяжелый в понедельник – куча рекламы и письма.

      Малек водки и пол-литра "швепса", половина лимонада выплескивается на асфальт, в бутылочку заливается водка, мой знаменитый микс. Во дворе на улице Жуковского, прячусь за водосточную трубу, смотрю в форточку, окно очень низко.

      Сегодня штора сдвинута, как-то месяц назад я вот так же стоял на этом самом месте, переливал из посуды в посуду, и услышал как там, на кухне, женщина получила по ебальнику. Сначала она взвизгнула – "не смей на меня арать!", щелчок, посуда посыпалась, колыхнулась занавеска, кто-то зарычал.

      Потом, через несколько дней, я ее увидел, окно было неожиданно без драпировки, это оказалось не кухня, а жилая комната. Чемодан на шкафу, пустой сервант, кровать дыбом, холодильник, если холодильник в комнате – коммуналка. И вошла она, та, что получила. Очень красивая женщина, пьяница с забинтованной рукой…

      Как люди живут на первых этажах? Я могу спокойно пульнуть им в комнату, например, вот пустой бутылек, или хабарик. В соседнем окне едва светит лампочка под потолком, вместо занавесок одеяло. Почему вы еще здесь? Вам давно пора в Окуловку или Малую Вишеру на свежий воздух и дешевый героин. А за этими окнами будут радовать глаз уютные офисы и бутики.

      У меня еще несколько адресов и все в одном деловом центре. Заказываю пропуск, поднимаюсь на лифте на последний этаж, мой любимый диван у окна под фикусом, никого, рабочий день в разгаре. Сижу, пьянею…

      Он все это время думал, я это или не я, мучился, стеснялся. Каждый день я приносил ему в офис свежий номер газеты, ждал пока секретарша отыщет авторучку на столе, что бы расписаться в моем "путевом листе", наконец он решился, догнал меня в коридоре.

      – Мирон, ты? Здорова, епта!

      – Бок!

      – Ты куда сейчас?

      – Да я в принципе все уже…

      – Пошли, поедим.

      Спустились вниз в кафетерий, как мои дела он не спрашивал и так все понятно. Кстати, это признак ума и многих разных добрых человеческих качеств. Вот встретишь, например, дурака старого знакомого, глаза надует: – Ты где сейчас? И лупит бельмами, ответа ждет.

      Мы сразу стали вспоминать юность птушную. Сидели час, поели и выпили, он завтра уезжает в Москву, когда вернется не знает, взял у меня номер телефона, сказал обязательно позвонит. Оплатил обед, мы вышли на улицу, покурили, и я поспешил на электричку.

      Блин, Андрюха Боков, тридцать лет не виделись, толстый стал, голова круглая, часы, перстень с камушком. Молодец, хули.

      И я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, как только вспоминать, впереди вряд ли что произойдет. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и заебись и хватит. Нас было еще так мало на этой планете…

      Я жил тогда в ФРГ – фешенебельный район Гражданки, так называлась земля от станции метро "Академическая" до Муринского ручья. Дальше была территория ГДР – Гражданки дальше ручья.

      Хрущевские дома без чердаков и с большими квадратными окнами. Целые