Горм, сын Хёрдакнута. Петр Воробьев

его на потом? – предложил огромный и довольно вонючий ценитель пива и, не совсем понятно в каком качестве, пегих кобыл.

      – Где ночует сорокапудовый тролль? – спросил Горм.

      – А? – не понял Кнур.

      – Да где хочет, там и ночует. Кривой может остаться с нами, если он не собирается есть нас, наших оленей, и нашу собаку. Слушай, Кривой, не возьми в обиду, но кто ты?

      – Кривой – это самый младший Кривой из Этнедаля.

      «Этнедаль? По звуку похоже, что это где-то в Раумарики. Лед, скалы, тролли… Тролли?» – Горм еще раз посмотрел на Кривого – вот уж зрелище, что не радует глаз – и вслух сказал:

      – Кривой из Этнедаля, я Горм Хёрдакнутссон. Да будут твои сети полны рыбы.

      – Кривой любит рыбу. Особенно белуг. Они так приятно на зубах хрустят… Кривой не будет есть Хольмганга Горма Без Штанов и его друзей.

      – Что ж я без Барсука делать-то буду? – сквозь слезы спросила Найдена. – Он мне был вместо отца с матерью…

      – Уходить тебе отсюда надо. Эти двор не подпалили, поди, следующие подпалят, – весомо сказал Кнур.

      Горм крутил в голове имена законоговорителей. Хальвдан Лысый, пятый год… двадцать семь лет назад. А вдруг дева обсчиталась?

      – Вот что, поезжай с нами, в санях третье место есть. А ты, Круто, куда путь держишь?

      – На Альдейгью, тиуне. Знахарскую грамоту везу, – знахарь показал продолговатую суму.

      – Нам туда же, непонятно только, что делать с Йормунреком и его осадой?

      – Большерот говорил, две луны назад они на Альдейгью пошли? – Кнур покосился на Сакси и Торкеля, несших Эцура, держа его под мышки и под колени, и Ингимунда, шедшего рядом и прерывисто что-то гнусившего. – Альдейгья в устье Аанмо-реки на острове, на башнях камнеметы, им ее не взять, кругом не на что сесть, опричь валунов, нечего съесть, опричь мерзлого камыша да птиц водяных. Да те, поди, разлетелись, так что у них уже дня четыре как еда кончилась. Еще через четыре дня туда придем не торопясь, осада точно снята будет…

      – Твоими устами да мед пить, – сказал знахарь.

      – Верно, надо будет вперед разведку посылать. Найдена, кто в том ухоже стоит – не конь ли?

      – Крутов конь, и Барсуков лось верховой.

      – Лось…

      – Он меня признает. Только меня да Барсука… – Найдена бросилась Горму на грудь и в голос заревела.

      – Ну будет, будет, – Горм погладил ее волосы и поймал себя на том, что думает, как уже изменилась и как еще могла измениться судьба девы за время, когда луна не прошла и четверти своего ночного пути по небу. В начале, все в твоей жизни вроде надолго отмерено Норнами – удел хоть и скромный, но не без приятности. В конце, единственная нить, что с твоей переплеталась, перерезана, и все, что на ней держалось, то ли рухнуло, то ли полетело невесть куда. Ты можешь из приемной дочери корчмаря оказаться дочерью ярла. Или любовницей сына ярла… Предпочтительно, не одновременно, а еще лучше, одновременно, но не одного и того же ярла. А можешь сгореть вместе с постоялым двором. Или оказаться дочерью ярла, беременной от собственного брата.