Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

попросту не было.

      – А его отставка? – поинтересовался Най, не давая Наместнику закончить разговор на этой точке.

      – Ерунда, – махнул рукой Первый Взлет. – Дело это прошлое, двухлетней давности. Отправить его в отставку он предложил королю сам. И она совершенно не повлияла на отношение его величества к моему отцу. Король сохранил к нему прежнюю привязанность. Они состоят в переписке. Да, отец оставил прежнюю должность и покинул столицу – но это не значит, что с должностью он утратил и влияние.

      Зато это значит, что версия о враге или завистнике из столицы обретает больший вес. А это плохо. Труднее будет разматывать. Впрочем, об этом потом. Вьюн еще расспросит Наместника о столичных интригах позднее – в дополнение к тому, что знает и сам. А сейчас надо попробовать дожать его по версии самоубийства. Безусловно, это чушь, и Наместник именно это и скажет снова – но вот как именно скажет…

      Пустая информация? Ни в коей мере. Говоря об отце, его сын так или иначе говорит и о себе самом. Выказывая то или иное отношение к заведомо провальной версии, он невольно выказывает свой образ мышления, свой характер. И все это Наю пригодится, когда он будет разбираться с более вероятными версиями.

      Пустой информации не бывает. Ну, или почти не бывает. По крайней мере, для сыщика.

      – Значит, отставка господина Наставника не расстроила, и влияние свое он сохранил? – уточнил Шан.

      А вот и еще одно правило допроса: подхватывай сказанное собеседником, повторяй за ним, уточняй.

      – Безусловно, – ответил Наместник.

      – Он не был подавлен?

      – Не был даже расстроен. Повторяю, у него не было никаких причин кончать с собой.

      – Бывает, что причины находят за человека, – негромко произнес Шан.

      – Что вы имеете в виду? – нахмурился Наместник.

      – Например, шантаж.

      – Совершенно исключено! – возмутился Наместник. – В жизни отца нет и не было никаких постыдных секретов!

      – Так ведь шантажируют не обязательно оглаской, – примиряюще промолвил Шан. – Бывает, что угрожают жизни и благополучию близких…

      – Не родился еще тот шантажист, которому удалось бы провернуть такое с моим отцом, – фыркнул Первый Взлет. – Если бы подобный дурак и нашелся, отец бы его разделал, как жареного цыпленка. Притворился бы, что готов сдаться, и не сразу, а после долгой борьбы, спровоцировал бы его, заставил объявиться – и уничтожил бы. Отец столько лет пробыл при дворе, столько интриганов пережил… нет, если бы за него взялся шантажист, то бояться следовало бы только за шантажиста. А уж чтобы тот довел отца до самоубийства, не может быть и речи.

      – Значит, вы полностью уверены, что это было покушение на убийство?

      Шан работает правильно. Очередное правило допроса: возвращай одно и то же утверждение в разных формулировках. Есть шанс, что какая-нибудь из них вынудит проговориться. Или наведет собеседника на мысль, которая иначе просто не пришла бы ему в голову. Пробудит полууснувшее воспоминание. И даже